— Во как! — уважительно покачал головой Громила. — Скопил-таки.
Андрей молча кивнул, наматывая на шомпол кусок ветоши. В принципе, Громила был неплохим парнем, и в другое время землянин был бы не против почесать с ним языком, но не в этот раз. Он собирался быстро почистить оружие, уговорить кружку пива с яичницей, да завалиться в койку. Устал. Так что спустя еще два-три односложных ответа до Гардинга, наконец-то, дошло, что Найденыш сегодня не настроен на разговор, и он отвернулся. Зато к оружейному столу подошел сам хозяин бара.
— Привет, Андрей, — поздоровался Толстяк Кемми, опуская на стол перед землянином кружку с пивом. — Кушать будешь?
— Привет, Кемми, буду яишенку, соскучился по твоей фирменной, — улыбнулся Толстяку бродник.
— Это мы быстро, — улыбнулся тот в ответ. — Тебе из двенадцати яиц или поменьше?
— Шести хватит. Не хочу перед сном набивать пузо до отказа.
Яичница подоспела как раз к тому моменту, как Андрей покончил с дробовиком и «ручником». Толстяк приволок ее сам, выказывая уважение старому клиенту. Но, поскольку Андрей уже покончил с чисткой, они с Толстяком плавно переместились за столик.
— Вечером Астрая выступает, подойдешь? — поинтересовался хозяин бара, когда землянин принялся за яичницу. Андрей на мгновение замер, потом вздохнул и покачал головой:
— Нет, Кемми: что было — то прошло.
Толстяк вздохнул:
— Понятно… а на сколько у меня задержишься?
Бродник, жуя, задумался. В принципе, деньги пожить спокойно дней шесть-семь или даже декаду у него есть, но вот появление в Клоссерге Астраи, пожалуй, делает эти планы слабо выполнимыми. В основном в отношении «спокойно». Значит, следовало линять.
— Да пару ски — отосплюсь, закуплюсь и тронусь. Ну, если ничего более денежного не подвернется.
— Поня-ятно, — протянул Толстяк. Некоторое время они сидели молча. То есть просто сидел именно хозяин бара, а бродник продолжат поглощать яичницу.
— Слушай, а Неваляшка здесь? — спросил Андрей, покончив с яичницей и опрокидывая себе в глотку остатки пива.
— Неваляшка сделал себе узор, — негромко ответил Толстяк. Землянин замер, прекратив есть, затем с натугой сглотнул не до конца пережеванное и тихо спросил:
— Когда?
— Позавчера, — так же тихо ответил хозяин бара. — И сразу же ушел в рейд.
— Один?
— Один, — согласно кивнул Толстяк. Они снова помолчали.
Неваляшка был последним из относительно старых бродников, который не делал себе узора, как и Андрей, страстно мечтая, что у него проснется-таки природная чувствительность к хасса. Он прибыл в Клоссерг всего через два месяца после того, как здесь появился сам Андрей. И продержался дольше всех. Ну, исключая, естественно, самого землянина. Все остальные из его партии «мяса» уже давно сделали узор. И только он все ждал и ждал…