— Я дышу нормально, — солгала я. — А вы бы хотели? Отпустить меня домой прямо сейчас?
— Нет, я не думаю, что хотел бы.
— Почему бы и нет? — Эти слова я произнесла, затаив дыхание.
Его дыхание переместилось, согревая мое ухо, затем на моей щеке, и тогда, о Боже — я почувствовала его губы всего в нескольких сантиметрах от моего рта.
— Вот почему. — Наши лица были так близко, но я все равно его почти не слышала.
Мое сердце колотилось, заставляя пульсировать кровь в ушах. Моя кожа покрылась мурашками, руки тряслись. Нервы, предвкушение... страх? Разобрать, что я чувствовала невозможно. Я только знала, что боялась и хотела этого одновременно, почувствовать ощущения его губ на своих губах. Так близко. Да. Там, пожалуйста. Поцелуй, один поцелуй.
Казалось, он так долго стоял, и прошли часы, когда он затаил дыхание. Как это было возможно? Я не знаю, как его зовут. Я не знаю, как он выглядел. Я только знаю, его голос и как чувствовались его руки. Ему могло быть шестьдесят, он мог бы быть уродливым, или кем угодно. Но, так или иначе, в тот момент, расстояние между нашими губами было мизерным.
— Все что ты должна сказать это «да».— Я чувствовала, его слова больше, чем слышала. — Скажи «да».
Нет. Нет. Нет.
— Да.
Он положил ладони на мой затылок, его пальцы зарылись в мои волосы, уткнулся носом мне в ухо, и пробежал по моей челюсти, прижимая мое лицо к себе. Он потянул мою голову вверх, а сам опустил свою. Почему я позволяла ему этот поцелуй? Я не должна. Но... я позволила. Мне пришлось. И это был просто поцелуй.
Я такая лгунья.
Это был не просто поцелуй.
Эта была власть. Контроль. Признание его требования. Я уступила ему.
Ох... какая игра. С момента, когда его губы прикоснулись к моим, я знала, что он был мастером искусства обольщения через поцелуи. Медленно, горячо, влажно, настойчиво. Наши губы сомкнулись, его руки удерживали меня на месте, не давая мне вырваться, пока он не был готов отпустить. Он целовал меня так, как будто он что-то доказывал, хотя да, он это и делал. Он доказал мне, что этот поцелуй был только началом.
У меня было много поцелуев. Было неловко и небрежно, и так интенсивно как у подростков. Были и более опытные поцелуи, страстные и преднамеренные. Были и поцелуи, которые забирали мое дыхание, поцелуи, которые заставляли меня плавиться.
Но никогда до этого момента, не было поцелуя, который заставил подавить мою волю, перестать сопротивляться, который пожирал мою способность думать, заставил меня забыть обо всем.
Я забыла как дышать; он дал мне свое дыхание, а затем забрал его обратно. Я не имела никакого контроля над моими руками. Я чувствовала их перемещение, как они поднялись, а затем ощутила грубую щетину и теплое лицо. Он не вырвался; он позволил мне прикоснуться к нему.