– Мистер Стрейсноу, – приятным баритоном, очень осторожно обратился по-английски к иностранцу господин Формозов, – не было ли в вашем роду кого-нибудь, кто был знаком с Петром Первым?
– На что вы намекаете? – строго вскинулась госпожа Шебеко.
– На внебрачных детей вашего императора, – ответил англичанин. – Русские, когда я был в Берлине и Риме, надоедали мне этим вопросом.
– Если бы мистеру надеть лавровый венок на голову да усадить на коня – прямо Медный всадник.
Вынырнувший откуда-то сбоку господин Багулин махнул рукой в сторону могучей фигуры на вздыбившемся коне, едва видневшейся на берегу Невы.
– Глазастый Модест, – вздохнул кротко художник, – он и высмотрел в толпе это чудо. Вот приглашаю к себе в мастерскую мистера и его друзей. Да заодно и разговляться пора. Да все никак не получаю согласия.
– А если я попрошу вас принять приглашение? – Катенька Багреева ласково заглянула снизу вверх в лицо смущенного доктора Коров-кина. – И дедушка с бабушкой с нами пойдут. Тем более я должна убедиться, что заказ господину Закряжному для резиденции Марии Федоровны готов. Он мне клялся, что не обманет.
– Готов-готов, милая моя бесценная госпожа, – театрально склонился перед хрупким созданием художник, – да разве я мог обмануть такого ангела? Да и просьбы Вдовствующей Императрицы для меня не пустой звук, а великая честь. Прошу пожаловать всех вас, господа, в мою мансарду, не извольте омрачить отказом святую ночь братской любви и единения.
Мура закусила губу – художник ей нравился с каждой минутой все больше и больше, и она готова была рассмеяться, если бы ее не раздражало излишнее внимание доктора Коровкина к смазливой фрейлине.
– Брунгильда, – обратилась она к сестре, – что ты думаешь по этому поводу?
– Я ничего не думаю, – равнодушно ответила сестра, – я хотела бы узнать мнение сэра Чарльза. Мистер Стрейсноу, не желаете ли осмотреть мастерскую лучшего российского художника-портретиста?
– О, yes, – кивнул англичанин, на левой руке его, прижатой к груди, блеснул перстень.
– Ура! Идем! Прошу всех следрвать за мной, прошу не теряться, здесь совсем рядом, совсем близко. – И художник повлек за собой пестрое общество.
Мура шла рядом с доктором, впереди шествовала Брунгильда с англичанином, а еще дальше, рядом с могучей фигурой художника, мелькало светлое кружево на голове Катеньки Багреевой, держащей под руки бабушку и дедушку.
Позади Муры шли стройный подтянутый Дмитрий Формозов и забавный толстячок Модест Багулин.
Замыкал шествие экипаж, неожиданно лишившийся своих седоков
Когда процессия уже свернула в переулок, в котором стоял дом, давший приют художнику, Мура услышала за спиной обиженный голос страхового агента.