Задернула шторы: солнце повернуло и теперь светит прямо в окно. Вообще-то оно меня не очень балует, заглядывает только перед заходом, и то летом: окна на северо-запад. Даже специально письменный стол к окну передвинула: когда работаю, солнце светит, отраженное от окон соседнего дома.
«Вы смотрели выступление хореографического коллектива детского дома номер 3», — мило улыбнувшись, сообщила дикторша. Нет, это не Аленка. У нее бабушка, дедушка, папа с мамой от любви к чаду своему совсем голову потеряли…
Вдруг, зазвонил телефон. Вскочила с кресла, но трубку взяла не сразу. Даже не знаю, почему. Телефон звонил упорно, назойливо…
— Добрый вечер. Это говорит Юрий Иванович, сын Ивана Ивановича
— А, здравствуйте, Юрий Иванович! — сказала так радушно, будто весь вечер только и ждала его звонка. А сама судорожно листала в памяти списки дальних родственников и случайных знакомых. Юрия Ивановича, сына Ивана Ивановича, в них не было. Кто же это такой и откуда он меня знает?
Юрий Иванович продолжал:
— Простите, Федор Александрович или Ирина Афанасьевна в Москве? Они, кажется, собирались приехать.
— Да, собирались — на мою защиту. Но отец заболел, и мама осталась за ним ухаживать.
— А-а…
Последовала долгая пауза. Я вспомнила наконец: Иван Иванович — знакомый отца, его фронтовой друг. О нем я знала по папиным рассказам. Слышала, что у него есть сын приблизительно моего возраста.
Пауза затягивалась. Мне казалось, что разговор исчерпан, но первой положить трубку было как-то неудобно.
— Дело в том, — снова заговорил Юрий Иванович, — что у меня несчастье…
«Бедный, — подумала я, — такой чудесный вечер, а у него… Впрочем, почему он решил поделиться своим несчастьем именно со мной? Мы ведь знакомы только заочно».
— …умер папа.
Юрий Иванович снова замолчал. Молчала и я. А что было делать — выражать дежурные соболезнования?
Наконец он произнес:
— Похороны в среду, в старом крематории, в двенадцать дня…
Как я поеду, если я почти их не знаю? Как и зачем?
— В среду я занята, к сожалению.
Среда была у меня абсолютно свободна — праздник безделья. И тут же на себя разозлилась: зачем понадобилось врать? Будто я должна была перед ним в чем-то оправдываться.
— Я понимаю, это я просто так, на всякий случай, — будто стал оправдываться Юрий Иванович. — Дело в том, что сейчас лето, в Москве почти никого нет. Я только самым близким… До свидания.
«Он и меня относит к числу близких? — подумала я. — С чего бы это? Я отца-то его раза два за всю жизнь видела…»
Тут раздался новый звонок: на этот раз в дверь. Галка!
— Ну, наконец-то! А то уже рыба совсем засохла и торт увял. Разве на улице дождь? — спросила ее, помогая стащить мокрый плащ…