- Я могу приезжать к тебе в офис.
Но я не всегда буду доступен.
- Что если я буду в суде?
- Не уверена, но может быть Изабелл смогла бы помогать мне.
- Ты говорила с ней?
- Нет, но я поговорю, если придется. Ты рассказывал кому-либо о нашей ситуации?
- Мой отец поднял тему наследника. Я сказал ему, что мы будем работать над этим. Нет необходимости им знать подробности.
Я не говорю ей, что он сказал, что это наше самое главное задание. Это бы только взбесило ее.
Я оборачиваю руки вокруг нее, подходя сзади.
- Я должен идти, не хочу опоздать на работу.
Она крутится в моих руках, чтобы подарить прощальный поцелуй.
- Увидимся в офисе, когда ты будешь делать мне следующую инъекцию.
- Только сегодня. Мы должны будем принять какое-нибудь решение, потому что я не всегда буду свободен в это время.
Да, конечно. Кого я разыгрываю? Я дам ей каждую инъекцию, если это то, чего она хочет от меня. Я должен ей намного больше, чем это.
Следующие две недели проходят в хаосе. Уколы. Лекарства. Больше уколов. Гормоны. Изменчивое настроение Блю. Если бы я не знал побочных эффектов гормонов, то подумал бы, что Блю ненавидит меня.
Доктор Пэшалл предупредил нас, что серьезность синдрома Блю может привести к самым разным побочным эффектам и принести немало дискомфорта. Она не говорит этого, но я подозреваю, что она страдает от боли. Она несколько раз отказала мне в сексе без объяснения причины, и это вообще на нее не похоже.
Блю летает в Лондон каждые несколько дней для сдачи крови и ультразвука, чтобы таким образом контролировать прогрессию. Я не смог ездить с ней, поэтому она была вынуждена испытать большинство этого процесса без меня. Это не то, чего я хотел.
Так случалось не однажды. Благодаря этим поездкам ей стало немного лучше, но я разочарован, что не смог быть с ней. Это – еще один пример того, как она заботится сама о себе, когда я, ее муж, должен делать это за нее. Но теперь я здесь с нею, в клинике.
Никаких серьезных разговоров. Блю должна быть полностью расслаблена. Я наслаждаюсь нашей непринужденной беседой о фиолетовых леденцах на палочке, когда приходят врачи, чтобы забрать ее. Они сказали, чтобы я ждал. Такое ощущение, будто её не было целую вечность, но, оказывается, прошло всего тридцать минут.
- Мистер Брекенридж. Мы готовы к вашему вкладу.
Вклад. Так они называют это в наши дни. Им нужна моя сперма. Предполагаю, это хороший знак. Это должно означать, что они смогли восстановить жизнеспособные яйцеклетки.
Я следую за сотрудником клиники вниз по коридору. Меня оставляют в небольшой комнате с одним предназначением — подрочить в стаканчик. Это не занимает много времени, если учесть, что в последнее время у меня вообще не было секса.