Снова я увлекся, да?..
Ладно, продолжаю.
— Доброе утро, – как ни в чем не бывало, приветствовал я. – Как самочувствие?
Ангел ужом скользнул в дверной проем и забился куда-то в район холодильника, с живейшим интересом разглядывая типовой желтенький линолеум.
— Хорошо, спасибо. А у вас?
Вот, терпеть не могу, когда мне выкают. Я, вроде как, в единственном числе, и почкованием размножаться тоже, кажется, не собираюсь. Какого черта в глазах-то двоится?.. А если серьезно – то немного обидно от человека, с которым только вчера вместе дрались (или вместе пили, или вместе работали) слышать отчужденное «вы». Будто подчеркивают, что ты не друг и товарищество тебе приснилось.
— А у нас в квартире газ>3, – съязвил я, стараясь не улыбаться. – Я-то точно в порядке. У меня зрение не сдает.
Аретейни распахнула серые свои глазищи, побледнела, да еще и съежилась, будто ее ледяной водой окатили. И снова уставилась в пол, едва успев поднять взгляд.
— Ясно, – каким-то безнадежным голосом ответила она. – Ну, я пойду тогда, наверное... простите за беспокойство. И... я у вас в долгу.
У меня возникло сильное желание зарядить себе же кастетом в нос – вдруг мозги на место встанут?
— Постой. – Я спрыгнул с подоконника, ухватил ее за плечи и развернул лицом к себе. – Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя обидеть. Ты мне вовсе не мешаешь... – боги, ну на кого я похож?!.. Что я болтаю?!.. – Это я всегда так разговариваю. В переводе на человеческий это будет означать «чего ты как не родная?»
Она кивнула и расслабилась. Я даже почувствовал едва заметный вздох облегчения, а железо под моими руками снова стало мягкой человеческой плотью. Вот и хорошо. Я отпустил ее и отступил на шаг.
— Есть хочешь?
— Нет, спасибо.
— Ясно.
Я без особой надежды полез в холодильник и, как и следовало ожидать, обнаружил там исключительно кусок сыра граммов двести весом. Одинокий, но гордый. В комплекте с лежавшим на столе хлебом и чаем получилось очень даже неплохо. Во всяком случае, мой приблудный ангел заметно оживился и со здоровым юношеским аппетитом накинулся на еду, очень стараясь не торопиться и вести себя прилично. Я не удержался и фыркнул.
— Слушай, – говорю, – у меня к тебе просьба. Ты можешь не так сильно стесняться?
Она улыбнулась. Щеки у нее разрумянились, глаза заблестели.
— Постараюсь, но не обещаю. – Голос, все же, был веселый, и это утешало. – Мне просто ужасно неловко.
— А то я не заметил, – невольно улыбнулся я. – У тебя конспирация на высшем уровне!
— Вот поэтому и не заметил, – весело отпарировала она. Ну, слава богам, освоилась. А то я уж было начал ощущать себя воспитательницей из гимназии. Ага, той самой, со страшной линейкой.