Стрелки действовали молча, как на учении. Они проникли в ворота, на усеянный битым стеклом двор и обтекали подвал с трех сторон. Громилы, показываясь из подвала, кричали, грозили и ругались.
— Расходись! — крикнул Альфред. — Оружие оставлять. Людям проход свободный.
— Господи, как же пройти? Мне домой… — заметалась в воротах женщина в горжетке.
В подвале бахнула винтовка.
Пожарники протащили кишку еще на сажень. Струя, совсем серебряная на морозе, ударила в разбитые окна подвала. Из рам вылетали застрявшие осколки стекла. По стенам ползли мокрые пятна. Брызги взлетали до четвертого этажа. Подвал заливало ледяной водой.
Громилы вылезали во двор и скапливались у ворот.
— Пущать? — спросил пожарный, живой струей указав на ворота.
Люди шарахнулись.
— Пускай, бей в подвал.
К окну опять протолкалась фигура человека в кепке. Он размахивал темным предметом.
— Жандармы. Комиссары. Бей их в душу, печенку…
— Крой! — показал пальцем Альфред.
Струя сбила кепку.
— Ах так? Получи… твою… душу.
— Ложись, — скомандовал Альфред, придавил Алексея рукой к земле, а сам остался стоять.
Граната легла в снег. Рвануло всю улицу.
Кто-то истошно, по-звериному взвыл.
Середина улицы зацвела серым облачком. Люди на корточках ползли вдоль стен. Стекла шуршали на железных подоконниках, осыпались замедленным дождем. Пожарники, бросив кишку, нырнули в ближайшие ворота. Кто-то затыкал окно в пятом этаже красной периной. К другому, по-видимому, придвигали шкаф. Дворники уносили раненого.
Теперь опять у подвальных окон появилось несколько всклокоченных, мокрых фигур.
Обозленно шлепнуло несколько винтовочных выстрелов.
Пулеметчик на грузовике уже лежал на брюхе. Черный палец «максима» глядел в подвал.
— Крой! — махнул рукой Альфред.
Пулеметчик строчкой прошелся по окнам. Вернулся назад и еще раз к воротам.
— Стоп! — поднял руку Альфред. — Выходи! — крикнул он в ворота. — Складывай ружья. Последний раз. Без задержания.
— Немцы, — вслух размышлял кто-то в подворотне. — Ей-богу, немцы…
— Неужели Вильгельм пришел?
— Латыши это?
— Без задержания. Иначе опять пулемьет…
Громилы выходили один за другим из подворотни пьяного дома и на свету оказывались расхлыстанными солдатами, бродягами, подростками. Подобрав шинели, пускались в рысь вдоль стен. Из карманов торчали цветные бутылки. Одним из последних, ругаясь и кляня, шел парень в кепке. Лицо его было знакомо Альфреду.
— Стой, — указал на него пальцем Альфред. — И тут шумишь… Поспеваешь… Взять!
Солдат шарахнулся назад.
— Меня? Ах ты, чиж размалеванный. Я за революцию… когда ты еще без штанов бегал…