— Присоединяйтесь! — мило улыбнулась Нинон. — Мы тут спорим с его преосвященством.
— Опять?! — приподнял бровь Вуатюр.
— Кто же виноват, что его преосвященство изрекает сомнительные истины? Вот, например, одно из его последних открытий: «Чтобы управлять государством, нужно поменьше говорить и побольше слушать». Изящно сказано, не так ли?
— Насколько я знаю французский язык, изящно, — согласилась Люси.
— Как знаток французского языка, не возражаю, — кивнул Вуатюр.
— А смысл? Его величество говорит о политике и управлении государством очень мало. Наш добрый король сейчас управляет музыкантами, портными и танцорами. Его преосвященство, напротив, говорит очень много. Ему приходится встречаться с дипломатами, полководцами, с финансистами. При этом он слушает только себя. Ну и кто же правит нашей бедной Францией?
Гости дружно рассмеялись.
Анри из чистой любезности улыбнулся и исподлобья окинул взглядом всю компанию. Он увидел несколько знакомых лиц — этих людей он уже встречал у маркизы де Рамбуйе. Обнаружил и несколько незнакомых дам, невольно отметив: женщины в окружении мадемуазель де Ланкло были явно моложе и красивее тех, что сидели в спальне маркизы. Увидел он и Жана Ротру (или де Ротру) — его парижане называли по-всякому, не слишком уверенные в дворянском происхождении драматурга.
Ротру тоже увидел де Голля и сделал знак: отойдем в сторонку.
В домике Нинон не было великолепной анфилады гостиных, где можно спрятаться от лишних глаз и ушей. Пришлось выйти в прихожую.
— Я думал, вы дежурите сегодня в Пале-Кардиналь, — заговорил драматург полушепотом. — Я искал вас, господин де Голль. Ведь вы просили составить список тех, кто был в тот вечер у маркизы? Вот он.
— Благодарю, господин Ротру, — искренне произнес Анри, пряча бумагу. — А теперь неплохо бы нам вместе сесть в укромном уголке и составить список тех, кого там не было. Я имею в виду постоянных гостей отеля Рамбуйе.
— О Боже! Да к маркизе весь Париж ходит! — воскликнул драматург и тут же прикрыл себе рот, продолжил тоном ниже: — Я имею в виду аристократический Париж. И нас, литераторов, разумеется.
— Неужели в Париже так много литераторов? — удивился де Голль.
— Много тех, кто воображает себя литераторами. Простите, но составить их список невозможно.
— Ну хотя бы список постоянных гостей…
Анри вздохнул. При мысли, что всю эту толпу придется проверять, кому угодно сделалось бы дурно.
— Я вам сочувствую, — совершенно искренне произнес драматург.
— Послушайте, де Ротру, я не понимаю одной вещи, — снова посерьезнел де Голль. — Вы получаете жалованье в канцелярии его преосвященства. Вы, когда нужно, выполняете задания его преосвященства. Если бы вы с этим плохо справлялись, вам бы не платили. И вы же ходите в салоны, где про кардинала говорят всякие гадости. Вы слушаете эти гадости, и, кажется, они вам нравятся, иначе бы вы не ходили ни в отель Рамбуйе, ни к мадемуазель де Ланкло. Как это у вас получается?