Забывать он умел всегда. Правда, с возрастом это давалось ему тяжелее. В голове Бесшабашного, помимо его воли, вертелись объяснения и извинения перед сыном, снова и снова, в десятках и сотнях различных вариантов.
Небо над скелетом угрожающе пожелтело. Давай же, Джон.
Но куда? Только не в Альбион.
Даже если Морж все еще жив, Брюнеля заподозрят в том, что он выдал царю альбийские государственные тайны. Нет. Джон, конечно, очень любит и свою родину, и молодую жену, но не настолько, чтобы ради них вытерпеть многомесячное заключение и бесконечные допросы в подземельях тайной полиции.
Найдется немало стран, готовых принять Джона Брюнеля с распростертыми объятиями.
Значит, против часовой стрелки… Джон словно топтался босыми ногами по спине мохнатого зверя. Обувь непременно надо снять, в этом он убедился во время бесчисленных экспериментов. Джон сдерживался, старался ступать как можно медленнее. Ковры-самолеты на удивление своевольны. Говорят, они перенимают характер своего создателя. Остается надеяться, что этот не был таким упрямцем, как его Джекоб.
Упрямство. Именно это качество старшего сына особенно восхищало Джона. Розамунда совсем его не ценила. Поэтому они и ссорились так часто. «Милые бранятся – только тешатся» – но мать с сыном как будто боялись выдать свою любовь окружающим. Или боялись, что те обратят ее им во вред? И неправда, что старший сын унаследовал только отцовские черты. Неужели Розамунда этого сама не видела? Уилл был похож на нее как две капли воды, это ее и ослепило. Джон запер память о Розамунде в своем сердце, но – боже мой! – как часто она находит лазейку наружу. Вероятно, следует покрепче запереть тайную комнату души, где спрятана вся его потерянная жизнь. «Потерянная жизнь» – именно так Джон называл все связанное с первой семьей. В этом выражении чувствовалась неумолимость судьбы. Словно Джон не по своей воле спрятал жену и сыновей в шкаф, как надоевшие костюмы.
Собственно, куда хотел лететь Джекоб? Наверняка за каким-нибудь сокровищем, он ведь в постоянном поиске. А найти отца он никогда не пытался? Вот вопрос, который охотно задал бы Джон сыну, хотя почти не сомневался, что Джекоб не станет на него отвечать. Гордость – еще одно качество, которое всегда восхищало в сыне Джона, ведь в его собственном оркестре души всегда задавало тон честолюбие. Оно заглушало все.
Он посмотрел под ноги. В этом ты весь, Джон. Бежать – вот твой излюбленный способ решения проблем.
Но что, если на этот раз он останется? Что, если снова завоюет любовь старшего сына? Расскажет ему про то, как собирал газетные вырезки, и про то, что многочисленные задания Джекоб получал от альбийского короля только благодаря рекомендациям Джона Брюнеля. Быть может, ему даже удастся убедить Джекоба, что он оставил Розамунду лишь потому, что верил: без него она будет счастливее. Это не вся правда, только ее часть. Тем не менее…