Он описал им уединенную долину в окружении леса диких яблонь. Они нашли и яблони, и долину, но шамана нигде не было. И только после того, как с деревьев слетела стая ворон, Джекоб различил лицо в кроне. Обветренное до черноты, оно сливалось с ветками. Шаман будто не слышал голоса Бесшабашного, но слез с дерева немедленно, как только заметил Лису. Его плащ сплошь покрывала паутина, образуя узоры не менее причудливые, чем на рушнике Бабы-яги. Старик снял с воротника паука с бледно-зелеными лапами, посадил его Лиске на ладонь и, усмехнувшись, снова исчез в листве. Паук спустился на землю, выпуская клейкую нить, и принялся оплетать паутиной траву. Прошло некоторое время, прежде чем Лиска с Джекобом увидели в ней карту.
Переплетаясь, белые нити образовывали горные цепи и реки, долины и очертания морей. Но потом паутина начала дрожать и разорвалась, а Джекоб почувствовал на коже теплый ветер. Тот самый, что все на свете переплавляет в боль и ярость.
Он должен был повернуть назад. Не слушать Лиску, а просто повернуть.
На этот раз Шестнадцатая не стала изображать Клару. Она даже не пыталась принять человеческий облик. Ее тело отражало Лису, разорванную паутину, траву, дикие яблони, но было потерто и оцарапано, так что изображения разбивались и множились, как в фасеточном глазу насекомого. Кора покрывала стеклянную кожу похожими на тигровый мех полосами.
Паук попытался улизнуть, но Шестнадцатая поймала его и бросила серебряное тельце в разорванную сеть. Из кроны дерева послышался жалобный стон, хотя сам шаман предусмотрительно не показывался.
– Что вы тут делаете? – спросила Шестнадцатая. – Вам недостаточно предупреждения моего брата?
В ее глазах Джекоб видел свое испуганное лицо. Палец, который Шестнадцатая направила на Лиску, походил на клинок из стекла и металла.
– Он говорил, ей было к лицу серебро, с которым ты справился с помощью лесной ведьмы. Но здесь нет ведьм.
Она огляделась и рассмеялась.
Джекоб попытался загородить собой Лиску, но та вышла из-за его спины и приготовила нож. Это не поможет.
Ничто не поможет.
Шестнадцатая задумчиво разглядывала Джекоба:
– А ты совсем на него не похож.
Это она, конечно, о брате.
– Он такой красивый…
Джекоб хотел было поинтересоваться, успела ли она украсть лицо и у брата, но у него сам собой вырвался другой вопрос:
– У него сейчас человеческая кожа?
Шестнадцатая, похоже, совсем не удивилась.
– Да, – отвечала она. – Нефрит появляется, только когда он злится.
Джекоб судорожно пытался понять, что это значит.
Оставь, Джекоб. Что там писал Данбар? Вода, влажная земля. И деревья. Главное – деревья.