Йола улыбнулась.
— Пьеру Флоре всего двадцать два года, — продолжила Эме, — но вы оцените его ум и талант и поймете, что он на много лет опережает свой возраст.
В следующую минуту Пьер Флоре учтиво склонился над рукой Эме Обиньи и рассыпался в извинениях за то, что заставил ее ждать. Глядя на него, Йола решила, что он производит впечатление человека умного и артистичного. Он был на удивление тощ, словно ему постоянно не хватало времени, чтобы поесть.
Эме объяснила ему, что ее спутнице нужны платья, которые помогут ей выглядеть старше, и он не стал задавать лишних вопросов, лишь смерил Йолу оценивающим взглядом художника. При этом ей показалось, будто он не только изучил ее внешность, но и вник в суть ее характера, чтобы затем отразить его в своих творениях.
— Это крайне важно, месье Флоре, — сказала ему Эме. — Действительно очень важно для меня и для моей дорогой подруги.
Пьер Флоре на мгновение застыл на месте, как будто обдумывая ее слова, а затем сказал:
— Вы всегда были очень добры ко мне, мадам. Более того, я обязан вам, по меньшей мере, половиной моих нынешних клиенток, которых вы ко мне присылали. Теперь я хочу отплатить вам добром за добро.
— Каким же образом? — удивилась мадам Обиньи.
Флоре понизил голос, чтобы никто не мог их услышать, и сказал:
— Думаю, нет смысла говорить вам, что каждый кутюрье хранит в тайне свою последнюю коллекцию нарядов до той минуты, когда показывает ее публике.
— Да, я наслышана о вашем соперничестве. Многие пытаются выведать чужие секреты, подсылая платных соглядатаев, — улыбнулась Эме Обиньи.
— Мы работаем над нашими осенними коллекциями, — продолжил месье Флоре. — Полукринолин, творение месье Ворта, покорил весь Париж, и теперь все с нетерпением ждут, что в августе появится нечто новое.
— Я тоже жду, — бесхитростно призналась мадам Обиньи. — Неужели вскоре мы вообще будем обходиться без обруча?
— Мой секрет, которым я поделюсь только с вами, — ответил Пьер Флоре, — состоит в том, что мне уже известно, какие мысли вынашивает великий месье Ворт.
В глазах Эме Обиньи вспыхнуло любопытство. На свете нет ничего, что любая француженка ценила бы выше, чем последний крик моды.
— Скажите мне, скажите, умоляю вас, что именно? — взволнованно взмолилась она.
— Не только скажу, — ответил месье Пьер Флоре, — но и покажу, если вы и ваша подруга сейчас пройдете со мной.
— Вы еще спрашиваете! — воскликнула Эме, встав с кресла.
Вместе с Йолой они последовали за месье Флоре в дальнюю часть дома, где располагались небольшие примерочные. Еще дальше, в самом конце коридора, находилась дверь. Хозяин достал из кармана ключ и открыл ее.