Тут во дворе появляется Макс Вайль. Он машет газетой:
– В Берлине революция!
Хеель резко оборачивается:
– Чушь. В Берлине беспорядки.
Но Вайль еще не все сказал.
– Кайзер бежал в Голландию.
Тут все переполошились. Вайль, видать, рехнулся. Побагровевший Хеель орет:
– Врешь, негодяй!
Вайль протягивает ему газету. Хеель комкает ее и гневно смотрит на Вайля. Он терпеть его не может, потому что Вайль еврей, спокойный человек, все время сидит и читает книги. А Хеель удалец.
– Ерунда, – ворчит он и смотрит на Вайля, как будто хочет съесть его с потрохами.
Макс расстегивает мундир и достает еще один экстренный выпуск. Хеель, бросив на него быстрый взгляд, рвет газету в клочья и уходит в дом, где расположился штаб. Вайль снова складывает газетный лист и читает нам новости. Мы сидим ошалевшие, как пьяные курицы. Никто уже ничего не понимает.
– Пишут, он не хотел гражданской войны, – говорит Вайль.
– Глупости, – отзывается Козоле. – Мы бы тоже так могли сказать, тогда. Черт подери, и за это мы здесь корчились.
– Юпп, ущипни меня. Может, я сплю? – качает головой Бетке.
Юпп с удовольствием его щиплет.
– Тогда это, наверно, правда, – продолжает Бетке. – Но все-таки я ничего не понимаю. Если бы это сделал кто-нибудь из нас, поставили бы к стенке.
– Только не думать сейчас про Веслинга и Шрёдера. – Козоле сжимает кулаки. – Иначе я лопну. Этот цыпленок Шрёдер, его просто расплющило, как он там лежал. А тот, за кого он погиб, дает деру! Чертово дерьмо! – Он шарашит кулаком в бочку с пивом.
Вилли Хомайер делает примирительный жест рукой.
– Давайте о чем-нибудь другом, – предлагает он. – С этой сволочью мне все окончательно ясно.
Вайль рассказывает, что в некоторых полках создают солдатские советы. Офицеры уже не командиры. Со многих сорвали погоны.
Он хочет и у нас учредить солдатский совет. Но воодушевления это предложение не встречает. Мы не хотим ничего учреждать. Мы хотим домой. А туда мы дойдем и без солдатских советов.
В конце концов избирают трех надежных человек – Адольфа Бетке, Макса Вайля и Людвига Брайера. Вайль требует, чтобы Людвиг снял погоны.
– Очумел? – устало отвечает Людвиг и стучит пальцем по лбу.
Бетке отталкивает Вайля со словами:
– Людвиг наш.
Брайер добровольцем пошел на фронт и тут стал лейтенантом. Он на ты не только с нами – с Троске, Хомайером, Брёгером, со мной – это само собой разумеется, мы вместе учились, – но и со старшими товарищами, когда поблизости нет других офицеров. За это его очень уважают.
– А Хеель? – не унимается Вайль.
Это еще можно понять. Хеель часто задирал Вайля, неудивительно, что он хочет поквитаться. Нам, в общем, все равно. Хеель хоть и резковат, но на врага бросался, что твой Блюхер, всегда был впереди. А для солдат это важно.