Да, в первые годы он страшно ревновал ее, боялся потерять. Но скорее от самолюбия — она была старше и опытнее в любовных делах, чем он. Это и возбуждало, и... ранило. Ему казалось, что она сравнивает его с теми мужчинами, с которыми имела дело, и сравнение оказывается отнюдь не в его пользу. А потом, когда он осознал, что Рина никогда и не была увлечена им настолько, чтобы терять голову, пришло спокойствие. Просто у нее был цепкий глаз, она умела рассчитывать на два шага вперед и сделала ставку на него. Ставка оказалась более чем удачной. И ей доставляло удовольствие видеть, как он барахтается изо всех сил, чтобы оказаться достойным ее. Это тешило ее самолюбие. Так же, как тешило его самолюбие то, что другие мужчины провожают Рину взглядом, когда она, покачивая бедрами, проходит мимо. Чувственная и расчетливая, красивая и хищная, властная, но так, что он почти не ощущал ее острых коготков, запрятанных в подушечки, — Рина вела корабль к выбранной цели: благополучие, достаток, слава, окружение, которое она могла подбирать, ориентируясь не только на личные пристрастия, но и на моду.
Даже в мыслях Максим не допускал, что он может оставить ее, — настолько уверенно она держалась. И наверное, они так бы и дожили до старости: он — заводя легкие интрижки на стороне, она — выбирая себе любовников с таким расчетом, чтобы они не особенно трепали ее имя, — и оба думали бы, что это и есть настоящая семейная жизнь...
После аварии он попытался найти замену Рине, считая, что ему нужна такая же чувственная женщина, какой была его жена. Таких находилось немало. Но после бурных, изматывавших его ночей удовлетворение не приходило. Тогда он, припомнив восемь лет, прожитые с женой, пришел к выводу, что имел дело с умной и властной женщиной, которая избавляла его от необходимости думать, где нанять рабочих для ремонта мастерской, в каком магазине заказать холодильник новой марки, а в какой момент менять мебель в доме. Этот тип женщин тоже оказался довольно распространенным. Но их энергия оказывалась настолько неуемной, что через полтора-два месяца Максим не знал, куда от них деваться. Лучшим способом оказалось отправлять их отдыхать на Канарские острова или на Майорку. В полном одиночестве. Сославшись на срочные дела, когда до отлета оставалось полчаса. Большинство женщин были достаточно умны, чтобы оценить прощальный жест. Как-то краем уха он услышал, как одна подруга рекомендовала его другой: «Хочешь в ссылку на Канары? Тогда — полный вперед».
В последнее время Максим впал в состояние, какое бывает у закованного в гипс человека, когда тот, испытывая острую потребность просто почесать голень или коленку, стучит по жесткому каркасу. Эта девушка задела какие-то непонятные струны в его душе. А ему казалось, что колки на них давно «не держат» за ненадобностью. После приступа гнева в нем проснулась... Нет, не жалость. Девушка вела себя так, что не допустила бы жалости к себе. Но ее беззащитность вызывала потребность встать рядом, обнять ее, уберечь от неприятностей. Снять с нее часть груза. Но какие у этого провинциального воробышка могли быть неприятности? Максим, человек трезвый, давно не позволял себе обманываться романтическими бреднями.