— Спасибо, — растерянно ответила Светлана, переводя взгляд на Монику.
— Мы будем очень рады, — повторила та, как бы подтверждая приглашение мужа и стараясь придать своему голосу максимальную теплоту.
— Отлично, — снова по-русски сказал отец Максима.
Машина довезла их до того же самолета, на котором Светлана прилетела сюда. И девушка задумалась, где же будет сидеть Матиас, если сзади — всего два места?
Первой в салон поднялась она, следом за ней Моника, втянувшая внутрь складную лесенку. «Наверное, Матиас прилетит позже», — решила Света. Но ошиблась. Потому что вдруг увидела, что Матиас поднялся с другой стороны и сел в кресло пилота.
— Матиас водит самолеты гораздо лучше, чем автомобили, — улыбнулась Моника.
Самолет разбежался и взлетел легко и быстро. Зеленые волны снова застыли под крылом, образуя разводы — темные, светлые. Но Светлане теперь было не до красот.
Вокруг... и в ней самой происходило нечто такое, чего она не совсем понимала... или не хотела понимать, потому что это пугало... Но что, собственно, странного или особенного произошло? Самолет здесь такой же обычный вид транспорта, как велосипед или автомобиль. Не роскошь, а необходимость.
Старик-колдун, на глазах которого вырос Максим, перед смертью слушал рассказы своего воспитанника про выставку и захотел посмотреть на русскую студентку. Просьба никого не могла затруднить. Подумаешь, сорок минут лета. Почему бы не потешить старика?.. И, быть может, на местном наречии фраза могла звучать совершенно обыденно и просто: «Вот уж не думал, что судьбе будет угодно перед смертью дать мне увидеть русскую девушку, которая...» Что — которая? — перебила себя Светлана. А Бог его знает, что он имел в виду. Может быть, ему вспомнился кто-нибудь, похожий на нее. Или еще что в том же роде. Все в жизни гораздо проще, чем иной раз кажется, продолжала убеждать Света саму себя.
Самолет пролетел над саванной, над вышкой, откуда они взлетели, под ними протянулась ниточка шоссе, по которому в первой половине дня водитель вез ее к самолету.
«Неужели Матиас собирается сесть прямо в городе?» — удивилась Светлана.
И Моника снова, словно и в самом деле была наделена даром телепатии, проговорила:
— Мы живем в соседнем городе. Чуть дальше, вдоль побережья. Оттуда мы приедем прямо к открытию выставки. У вас ведь уже все готово? Все картины развешены?
— Да, — кивнула Светлана. — Мы утром закончили работу.
— Отлично, — повторяя интонацию мужа, сказала по-русски Моника без тени улыбки на лице.
Если бы Светлана могла представить, где ей придется провести оставшееся время, она бы, наверное, придумала какую-нибудь отговорку там, в больнице, когда Матиас пригласил ее в гости. Потому что особняк, в который они вошли, снаружи выглядел куда более скромно, чем внутри. Слово «роскошь» не подходило к убранству дома только по той причине, что вкус Моники сдерживал и архитектора, и декоратора. В доме не было ничего, что кричало бы о достатке. И это потребовало от хозяев, наверное, немалых денег, подумала Светлана. Намного больше, чем если бы они решили во весь голос заявить о том, что не относятся к среднему классу.