Моника, одобрительно кивнув, остановилась возле третьего манекена. Это было платье в стиле «а ля вакханка» — белое с золотом. Туника на тонких золотых бретельках, один край которой опускался до бедра и открывал левую ногу. Именно простота платья, скроенного по косой, благодаря чему оно самым выгодным образом подчеркивало грудь, линию бедер, и покорила Монику:
— Вот это, пожалуй, то, что нам надо, — сказала она, не скрывая удовлетворения.
Девушка-помощница, которая как тень ходила вокруг них, показала, как можно подхватить «тунику» золотым жгутом. Как этот же жгут можно передвинуть наверх, под грудь, или опустить ниже. И каждый раз платье изменяло хозяйку, делая ее то более невинной, то более обольстительной.
В общей сложности, этот крой дает возможность скомбинировать восемь-десять вариантов, — негромко заметила помощница.
Управляющий стоял рядом и смотрел на Монику. Она повернулась к нему:
— Отлично, — проговорила она по-русски, копируя интонацию мужа.
Наверное, управляющий не понял самого слова, но выражение лица Моники не оставляло никаких сомнений. И он улыбнулся польщенно, искренне радуясь, что сумел сразу угадать вкус покупателей.
— Что скажешь? — спросила Моника, обращаясь к онемевшей Светлане. — Мне кажется, что в этом платье ты будешь чувствовать себя наиболее естественно. Но надо примерить и посмотреть, какие к нему подойдут туфли и... сумочка, — напомнила она управляющему.
Но его помощница уже стояла рядом с двумя коробками в руках...
...Взглянув на себя в зеркало, Светлана чуть не заплакала. Да разве она сможет хоть шаг сделать в таком наряде?! Одна только мысль о его цене вгоняла ее в ступор. Светлана боялась пошевельнуться, чтобы не задеть за что-нибудь. Но внизу ее ждали. Надо было ехать. Собрав все свое мужество, она медленно направилась к лестнице.
Перед входом в особняк стояли не только швейцар и Консуэла, но и еще две горничные и повар. Они подняли головы, посмотрели на Светлану в белой тунике, отделанной золотом, и на миг замерли. Первой пришла в себя Консуэла. Радостно вскрикнув, она захлопала в ладоши. Следом за ней захлопали горничные. Парень-швейцар и повар смотрели на Светлану с откровенным восхищением. Моника окинула ее взглядом так, как смотрят на произведение своих рук, и в последний раз одобрительно кивнула, оставшись довольна увиденным. Ее муж, который уже стоял у автомобиля, вскинул брови и слегка присвистнул:
— О-ля-ля! — И распахнул дверцы.
— А я думала, ты скажешь: «Отлично!» — с усмешкой заметила Моника, садясь на переднее сиденье.
А Светлана в это время усаживалась сзади и с ужасом думала о том, не помнется ли это чертово платье.