- Капитан, ты мне тут зубы не заговаривай! Нечего выгораживать своего старшину. Ведомость у него есть? Как же, поверил! За нападение на старшего по званию старшина арестован.
- Да, арестовывайте! - психанул я.
- Кузьмин, не горячись, - попытался осадить меня комбат, - органы разберутся. Сейчас сюда особист придёт. Ему нужно снять показания, с Кузьмина - в том числе.
Вот почему он так долго. За особистом бегал. Старшему сержанту ГБ я повторил то же, что и коменданту.
- Где опись? Ладно, потом принесёшь. Кто-нибудь хоть вызвал санитаров? Они хоть живы? И ты один четверых положил? Вооруженных?
- Двое, вот эти, безоружны были. Этот угрожал ножом, а Колобок - наганом.
- Ты говорил - не знаешь его.
- Первый раз, как раз с наганом сразу и увидел.
- А откуда прозвище его знаешь?
- Да, откуда мне знать? Просто он маленький, круглый, сдобный весь какой-то. Вот сразу и подумал: "Как Колобок".
- Ясно. Уведите старшину. Пусть на губе посидит, до выяснения. А там - посмотрим.
Вот так вот. Попили коньячку. И рентген сделали (а гипс я об них совсем расколол), и к швее съездили. Да, что же это? Что у меня на лбу написано: "Пни меня"?
Отступление от повествования.
Телефонный разговор:
- Кремень, это Сара! Ускоряйся! Тут Объект в историю влез. Аж, на трибунал!
- И что он наворочал?
- По рукам дал вороватым тыловикам. Избил старшего по званию.
- Избил? Он же едва ползает.
- Избил. Один. Четверых. Жестоко и быстро.
- Всё же - наш коллега.
- Или боец хороший. С этим потом разберёмся. Ты там за свои ниточки подёргай, чтобы не шлёпнули его из сочувствия до твоего приезда.
- Понял тебя, Сара. А я вижу, переживаешь за него.
- Да, мы как бы и сдружились. Человек-то он неплохой. Интересный. И честный. Возможно, товарищем станет.
- Посмотрим. Ты не переживай. Мы его к себе заберём.
Гэбня кровавая.
Заперли меня в узком чулане без окна. У стены стоял топчан с комковатым матрацем. Из мебели - всё. Свет давала тусклая лампочка под высоким потолком. Оббитая жестяным листом дверь с окошком отгородила меня от мира.
Ждать. А что ещё остаётся? Теперь я бессилен что-либо изменить. Посмотрим, куда меня вынесет течение реки обстоятельств. А лучше всего ждать во сне. Я и завалился на топчан, свернув тонкий матрац в рулон - он стал подушкой. Уснул сразу. Сквозь сон слышал, как окошко на двери несколько раз открывалось, но дверь - нет. Меня не будили, сам вставать не хотел.
Сколько проспал - не знаю. Часов у меня не было, окна - тоже. Течение времени не ощущалось. Проснулся я от голода и желания опорожнить организм. Постучал в дверь, в открывшееся окошечко озвучил свои желания. Окошко захлопнулось. И всё - тишина. Я постоял, подождал. Ничего. Пожав плачами, сел обратно на топчан. Скучно.