— Правда? Что стоит заказать?
Он передал мне меню, и когда я не смогла выбрать между двумя блюдами, он заказал их оба и пообещал, что на тарелке может быть столько вкусов, сколько я хочу. Я выбрала бутылку вина, красное итальянское, и заставила его пообещать, что я смогу заплатить за него.
— Давай не беспокоиться об этом, — сказал он. — Расскажи мне, что еще ты бы хотела сделать, пока ты здесь.
Я рассказала ему о своем желании посетить блошиный рынок, и мы вступили в длительную дискуссию о нашей любви к старым вещам и их историям. Когда он рассказывал о некоторых винтажных вещах, что были в парижской квартире его матери и в его собственной в Нью-Йорке, я положила подбородок на руки и подумала о том, как он отличался от Такера, который предпочитал современное старомодному. Иногда он не возражал, если вещь была старой, лишь бы она была дорогой репродукцией, а не подлинным изделием, которое могло развалиться, и кроме того, кто-то другой ею пользовался. Он думал, что это было странно.
— Блошиный рынок завтра закрыт, но что еще ты бы хотела сделать, — спросил Лукас, — я могу отвести тебя в несколько моих любимых винтажных магазинов.
У меня чуть не отвалилась челюсть. Он хочет снова увидеть меня завтра.
— Мне нравится эта идея! Но ты уверен, что не занят? Я не хочу занимать все твое время.
— Нет, я не занят. Я должен уехать из города послезавтра, но... — его голос затих. — Завтра подходит.
Мое счастье испарилось. Он уезжает через два дня? Но я приклеила на лицо то, что, я надеялась, было яркой улыбкой.
— Хорошо. Завтра звучит великолепно.
Принесли наше вино и первые блюда, и я заставила себя не думать ни о чем, кроме настоящего момента и наслаждения мясом. Лукас был прав — еда была восхитительной. Каждое блюдо было лучше предыдущего, а обслуживание было неторопливым, что давало нам время также насладиться друг другом. Когда я наконец попробовала свою телятину Марсала, я не могла сдержать слов наслаждения, срывающихся с моих губ:
— О боже мой. О боже мой, так вкусно.
Лукас ухмыльнулся.
— Ты сказала это так много раз.
— Я ничего не могу с собой поделать — это все и вино, и еда. Хорошо, что я не живу в Париже, я была бы огромной как дом.
— Здорово видеть тебя счастливой. Я беспокоился прошлой ночью, что твоя первая поездка в Париж станет последней.
Я проглотила божественный кусочек в моем рту.
— Я думаю, что ради телятины я вернусь сюда даже в одиночку.
— Она хороша, не так ли? Вот, попробуй это. — Он отрезал кусочек своего стейка и протянул его к моим губам.
Я застонала от нежного мяса, с привкусом розмарина и чеснока, и особенно от интимности действия — есть с вилки Лукаса. Его