— Ты не виноват, — сказал Бася.
— Нет, — согласился Алекс. — Бывает, человек предает любимого только тем, что он такой, какой есть. Я такой, как есть, а не такой, как хотелось бы моей жене, и поэтому что-то сломалось. Ты решил заняться тем, чем занимался там, на планете, и потому ты здесь, со мной, а не там, с семьей.
Алекс подался вперед, взял руки Баси.
— Все равно оно на тебе. Я никогда не забуду, что оказался не тем, кого двадцать лет ждала моя жена. И никогда не смогу этого исправить. Не жалей себя. Черт с тобой. Ты подвел людей, которых любишь. Они расплачиваются за это уже сейчас, и ты предаешь их каждую секунду, когда не берешь все дерьмо на себя.
Для Баси это оказалось как пощечина. Он попытался вскочить, ремни отбросили его назад. Как муху в паутине. Первым движением было порвать ремни, высвободиться. Он сдержался и спросил:
— Так что же мне делать?
— Мне бы, — сказал Алекс, — свое разгрести. Куда мне думать еще и о твоем.
— Как ее звали? — спросил Бася.
— Талисса, — сказал Алекс. — Ее зовут Талисса. Каждый раз, когда я произношу это имя, я чувствую себя мешком дерьма, которое льет через край.
— Талисса, — повторил Бася.
— И вот что я тебе скажу: я больше не подведу людей, которые мне дороги. Никогда. Если это будет в моих силах. Да, кстати, мне надо сделать вызов, — закончил он с пугающе светлой улыбкой.
Трудно было сказать, что именно произошло на «Израэле» после захвата саботажницы, но Хэвлок чувствовал перемену в столовой и спортзале, за рабочим столом и в коридорах, где сталкивался с корабельной командой и сотрудниками РЧЭ. Отчасти тут присутствовал страх — ведь кто-то предпринял против них прямые действия, отчасти — возбуждение от того, что после месяцев бездействия в пустоте случилось хоть что-то — хоть что-то — не на планете, а на орбите. И еще заметнее ощущалось, что люди теперь точно представляют свое положение. Они — «Эдвард Израэль», легальная экспедиция на Новую Терру, и все остальные — против них. Даже посреднику от ООН нельзя доверять. И это, как ни странно, делало их свободнее.
Действия «Росинанта» только поддерживали такое настроение.
«Если попытаетесь изменить орбиту, — сказал человек с экрана, — ваш корабль будет обездвижен».
Его звали Алекс Камал, и он исполнял на «Росинанте» обязанности капитана. Если разведка РЧЭ не ошиблась, он же был и единственным членом команды, и при нем находился террорист из самозахватчиков, ожидавший доставки в земной суд.
Хэвлок скрестил руки и, покачивая головой, стал слушать дальнейшие угрозы.
«Если мы узнаем, что Наоми Нагате причинен вред, корабль будет обездвижен. Если ее подвергнут пыткам, корабль будет обездвижен. Если ее убьют, корабль будет уничтожен».