Однако их аргумент — что только продажа лития обеспечит жизнеспособность колонии, а блокада грозит им голодной смертью — выглядел веским. РЧЭ же продолжала настаивать, что, согласно лицензии ООН, права на разработку и на груз лития принадлежат им.
— Нас ждут тысячи неразведанных миров, а мы по-прежнему деремся за ресурсы, — произнес Холден, ни к кому не обращаясь, когда досмотрел особенно длинное и гневное сообщение от юриста с «Израэля».
Алекс, сидевший рядом, за рабочей панелью, отозвался:
— Ну, литий, по-моему, вроде недвижимого имущества — никто не желает уступать его другим.
— Ты слышал, что я сказал про новые миры?
— Может, на них обнаружат литий, а может, и нет. А здесь он точно есть. Когда-то люди считали, что за золото стоит драться, а ведь этого дерьма каждая сверхновая выбрасывает столько, что его полно при любой звезде класса G2. Лития звезды сжигают столько же, сколько производят. Все доступные руды образовались при Большом взрыве, и новых не будет. Так что это редкость, друг мой.
Холден вздохнул и направил сопло вентилятора себе в лицо. От холодного ветерка по голове пошли мурашки. На корабле отнюдь не было жарко — Холден потел от напряжения.
— Мы поразительно близоруки.
— Только мы с тобой? — с преувеличенным акцентом протянул Алекс, подчеркивая, что шутит.
— Нам открылись необозримые горизонты. Нам выпал шанс построить новое общество, за каждыми вратами нас ждут несказанные богатства. Но в первом же мире нам попался клад — и вот, вместо того чтобы разумно поделить проклятую галактику, мы передрались из-за сущей ерунды.
Алекс молча покивал.
— Скорее бы оказаться на месте, — продолжал Холден через минуту. — Боюсь, пока мы доберемся, все сцепятся так, что уже не распутаешь.
— Ха! — Алекс рассмеялся. — А ты надеешься распутать?
— Думаю, что сумею. Если кому понадоблюсь, я в машинном.
— Один час до тяги, — сказал ему в спину Алекс.
Холден пнул замок палубного люка, и крышка зашипела, открываясь. Мимо жилой палубы он по трапу спустился в мастерскую, где Амос на верстаке разбирал какую-то сложную на вид машинку. Кивнув механику, Холден через последний люк нырнул в реакторный зал. На вопросительный взгляд Амоса он только помотал головой, и тот, пожав плечами, вернулся к работе.
Как только люк над головой закрылся, помещение озарилось голубым светом. Съехав по трапу на палубу, Холден привалился к стене.
— Привет.
Миллер вышел из-за реактора, занимавшего центр зала, — словно стоял там, дожидаясь Холдена.
— Надо поговорить, — подхватил Холден.
— Это по моей части, — улыбнулся сыщик своей грустной улыбкой бассета.