В поисках новых пациентов Джексон ходил по домам и таскал за собой мальчика.
Всюду Диф видел одно и то же: норбонских животных подвергали самым жестоким истязаниям. Он видел девочку, не старше его, брошенную в яму за отказ удовлетворить домогательства вождя. Он видел стонущего и харкающего кровью рабочего, распятого на грубо сколоченном кресте — он пытался дать сдачи. На площади валялся разлагающийся труп, скрытый слоем мух. Этого человека зажарили живьем.
Дифа весь день выворачивало наизнанку. За что эти звери так мучают своих собратьев? Он не видел никаких причин.
Не оттого ли старшие в его семье столь презрительно относились к людям?
Пожалуй, сорвав его побег, Джексон оказал ему невольную услугу. Он мог влипнуть в куда худшее.
В доме Джексон вонючими припарками лечил опухоль на шее вождя. Диф остался снаружи и сел на корточки в пыли неподалеку от ямы, где сидела девочка. Она затаилась в тени, спрятав лицо в волосах, некогда светлых, а теперь облепленных сгустками запекшейся крови. Плечи ее покрылись струпьями. Вокруг тучами роились насекомые. Судя по всему, она была из породы рабынь для удовольствия нордического типа — дешевый продукт массового потребления.
Спрос на нордических особей держался стойко. И семейство Норбонов успевало их выращивать, удовлетворяя рынок. У Семьи был хороший племенной материал.
Семья Норбонов вывела несколько превосходных линий. «Кофейная мулатка номер три» брала премии на всех выставках.
Диф пожал плечами. Это была другая жизнь, она осталась за миллион световых лет отсюда и на тысячу лет в прошлом. Где-то далеко отсюда остался другой Диф, с ранних лет умевший гордиться успехами Семьи.
— Эй, ты… — позвал он.
Девочка не ответила. Диф продолжал сидеть на корточках, и солнце, проплывая по небу, соединило их тени в одну. Он почувствовал, как в девочке просыпается любопытство.
Она перевела взгляд кверху и заметила веревку у Дифа на шее. Тень страха и надежды пробежала по ее избитому лицу.
Дифу девочка показалась незнакомой. Но она его явно знала. Мальчик улыбнулся ей ободряюще.
В Дифе шевельнулось сострадание, немного неуклюжее, искусственное, скорее привитое в школе, а не замешенное на живых чувствах. Ему всегда внушали: нужно беречь семейное добро. Жестокое обращение с рабами, нанесение им увечий считались тяжким грехом. Метрополия — довольно бедная ресурсами, суровая планета. Ее материальные ценности, в том числе и живые организмы, следовало беречь.
При необходимости Диф приказал бы убить тысячу рабов без малейших угрызений совести. Но никогда не позволил бы себе убить или покалечить хоть одного просто так, из злобы. И не простил бы этого другим.