- По ощущениям кажется, что дольше.
- Ага, - говорит она нежно. - Так каково твое последнее время восхождения?
Я почти улыбаюсь. Она помнит, что я говорил, что собираюсь побить свой последний рекорд.
- Две минуты, семьдесят три секунды, восемьдесят футов восхождения.
- Я горжусь тобой, - говорит она. - Ты кричал "Я гребаный боженька", когда достиг вершины?
- Такое делаешь только ты, сладкая.
Опять следует длинная пауза, и я не могу сдержать улыбку, которая расплывается от уха до уха.
Успокоившись, Дэйзи смеется и говорит:
- Я сделала это всего лишь раз, и то даже не была настоящая гора.
Это была скалолазная стенка. И ей потребовалась неделя, чтобы завершить самый трудный курс. В конце обучения она подняла кулаки вверх от чувства триумфа и закричала ту цитату из фильма Почти знаменит. Весь спортзал аплодировал ей.
Это и правда было чертовски мило.
- Чувствуешь себя лучше? - спрашиваю я. Кажется, что сейчас ее не мучает приступ паранойи или долбанной нервозности.
- Когда говорю с тобой, да, чувствую себя лучше.
- Значит, звони мне. Я говорил тебе, что я абсолютно не против этого.
- Я не хочу беспокоить тебя... разница во времени...
- Я отвечу на твой звонок, даже если он будет в четыре утра или в полночь, Дэйз. Просто мне чертовски сложно звонить тебе, потому что я не знаю твой график показов.
Следует длительная неловкая пауза, в течение которой, думаю, Дэйзи пытается подобрать верные слова. В итоге она останавливается на следующем:
- Спасибо, Рик, - она произносит мое имя с той искренней и не наигранной симпатией. - Я правда имею это в виду.
- Я знаю.
- Я должна уже собираться ехать на укладку и макияж. Позвонить тебе позже?
- Я отвечу.
Я всегда тебе, черт возьми, отвечу.
ГЛАВА 17
ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ
Стилисты и публицисты бесконечно болтают по своим гарнитурам, бегая за кулисами с выпученными глазами. Мои же глаза меня доконали. Я постоянно их тру, пытаясь унять сухость от недостатка сна.
Модели с трудом передвигаются по этому сумасшедшему скоплению народа, спеша сменить свои наряды. Я сижу на одном из кресел для нанесения макияжа, пока стилист подкручивает мои длинные светлые локоны и укладывает их в форме сложной огромной ленты. Чем больше лака и булавок она использует, тем сильнее я ощущаю вес своей головы.
Когда девушка стилист заканчивает, я бреду к вешалкам с одеждой и нахожу свой наряд. Это ничто иное как простая огромная черная тряпка, задрапированная в форме банта. Да, платье - гигантский бант. Я сегодня бант, ну правда, мои волосы это тоже бант с лентой.
Я начинаю раздеваться, чтоб одеть эту штуку.