На следующее утро после той судьбоносной ночи, когда я узнал то, что позже мы стали называть Программой исцеления, по дороге в клинику (у меня своя частная врачебная практика), я взволнованно обдумывал план, как интегрировать в работу с этой новой техникой десятки людей, находящихся в ситуации, схожей с моей: бездна страданий и душевной боли, чувство огромного разочарования.
Как только я стал делиться Программой исцеления с моими клиентами, произошло именно то, что я и ожидал: депрессия была излечена; тревожность сменилась состоянием покоя; проблемы в отношениях с близкими исчезли. Даже более серьезные психические и эмоциональные проблемы могут быть последовательно, предсказуемо и даже в большинстве случаев быстро излечены.
Область лечения расширяется
Через шесть недель случилось то, чего я не ожидал. Моя постоянная клиентка попросила о встрече. На ее лице было загадочное выражение, которого я никогда прежде не видел. Она заявила мне, что не может припомнить, говорила ли она мне, что у нее рассеянный склероз. Печально, но я тут же мысленно вернулся к одному из занятий по этике и правовым вопросам, и в моем сознании мелькнула мысль, что скоро предстоит судебное разбирательство. Я был немного растерян и довольно нервно просматривал ее досье, когда понял, что вовсе не само это обстоятельство послужило причиной ее вопроса.
Испытывая сострадание и любовь к ней, я закрыл папку с досье и сказал: «Я тоже этого не помню. Почему вы спрашиваете?» Внезапно она начала бурно рыдать, почти не контролируя себя. Когда она успокоилась, то объяснила, что только что вернулась из больницы Вандербилт в Нэшвилле, где узнала, что у нее больше нет рассеянного склероза. Я был глубоко тронут этим случаем и сам начал плакать. Затем плач перешел в смех, и мы стали смеяться. Я спросил ее: «Как вы это сделали? Пожалуйста, скажите мне, чтобы, когда придет другой клиент, я смог бы поделиться с ним тем, как можно этого достичь. Это замечательно… Я так рад за вас». А затем началось: она утверждала, что это Программа исцеления, которой я заставлял ее следовать на протяжении последних шести недель, помогла ей выздороветь. Должно быть, так: следование Программе было единственным «нововведением» в ее обычной жизни.
Я думал, что это аномалия, исключение, единичный случай необычной ответной реакции, пока через пару недель не услышал похожую историю, касающуюся рака, а спустя какое-то время услышал то же о диабете, затем – о мигрени, ранней стадии болезни Паркинсона и так далее и так далее. Именно тогда я понял: то, что я получил на высоте в 30 000 футов над землей, намного больше того, на что я надеялся и о чем молился. Я понял, какое удивительное лечебное воздействие эта методика могла бы оказать на всех людей, но при этом знал, что никто не поверит мне только потому, что я так сказал. Кстати, большинство людей не поверили бы даже в эти поразительные случаи выздоровления. Они выглядят слишком неправдоподобными, слишком фантастическими, чересчур сенсационными. На нас каждый день сваливается куча «сенсаций», которые оборачиваются разочарованием, когда их начинают применять к конкретным обстоятельствам жизни.