— Джеймс! — он поправляет меня на своем плече, и прежде чем направиться к лифту, хлопает меня по заднице прямо перед всеми. Теперь это выглядело странно. — Поставь меня на землю, чурбан.
Он полностью игнорирует меня, а я перестаю бороться. Я чувствую себя принцессой Фионой, за исключением того, что мой Шрек адски сексуален и невозможно сильно возбуждает меня. А еще он у меня не зеленый.
Я чувствую, как волнами от него исходит гнев, разочарование согревает его тело до невыносимо сексуальной температуры.
— Уфф, — ворчу я, когда он вновь поправляет мое положение и направляется в сторону моего кабинета.
— Привет, Мардж, — говорит он, как будто все нормально.
Она разражается хохотом от нелепого зрелища перед собой. Джеймс заходит прямо в мой кабинет, бросает меня на диван и запирает дверь. Весь воздух покидает мои легкие, когда моя спина врезается в кожаный диван.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Я никогда прежде не поднимал руку на женщину, никогда не делал этого в плохом смысле, — он отталкивается и приближается ко мне, выглядя при этом, как сексуальный злобный офисный работник в костюме. Не уверена, что такое название подходит в нашем случае, но — что есть, то есть.
— Но, серьезно, ты выводишь меня из себя. У меня никогда не возникало желания наказать кого-то так чертовски сильно, как я хочу этого сейчас с тобой.
— Извращенец.
— Скажи, ты живешь, чтобы усложнять мне жизнь?
— Скорее, чтобы делать ее интереснее, — подмигиваю я.
Он пробегает руками по своим темным волнистым волосам, садится рядом со мной на диван, при этом хватая меня сначала за запястья, а затем придавливая меня своим телом.
— Думаешь, это забавно?
Я киваю.
— Ты тоже так подумаешь через час или около того. И это будет замечательная история для внуков: «Спустя два месяца после нашей свадьбы, моя дорогая жена примотала скотчем к моему потолку все. Включая монитор, и наше свадебное фото, и…»
— Внукам? — неверие в его глазах немного расстраивает.
Его взгляд смягчается — должно быть, я сказала что-то правильное. Одна из его рук спускается и убирает волосы с моего лба.
— Ты хочешь детей?
— Лет так через десять. Не сейчас.
— Через три года.
Я хмурюсь.
— Десять.
— Два.
— Одиннадцать.
— Три.
— Моя матка — мои правила. И если они не сделают законным для детей вход в клуб — нет ни единого гребаного шанса, что я разрушу свою фигуру и свободу в таком молодом возрасте. Мне двадцать три года. Дай мне шанс еще подрасти.
— Пять. Кроме того, мне пора работать.
Я расстроенно ворчу и пытаюсь высвободить руки:
— Ну, у меня есть кое-что, что нужно сделать. Сейчас рабочее время, между прочим. Так что, если ты не собираешься обслужить меня своим красивым ротиком, я предлагаю тебе вернуться в свой офис.