Костлявая блондинка, убейте меня.
Ты слишком остро реагируешь. Почему тебя это волнует?
Не имею ни малейшего представления.
— Майя, подожди. Что случилось? — спрашивает он и хватает меня за руку, чтобы остановить от побега.
Черт с ним. И его сильными руками, и телом, всем. АХ!
— Ничего, я просто передумала. И я не хочу, чтобы муж разрушил мой стиль. Иди повеселись. Даю свое разрешение, — говорю я, и имею в виду именно это.
Нет. Ты это не так.
— Ты ревнуешь? — улыбается он и наклоняет мою голову. — Господи! Спишь со мной только одну ночь, и я уже растапливаю эту ледяную внешность. Этому помогли хлопья, так ведь? — в его глазах пылает веселье.
Придурок.
Я немного дергаю свободной рукой и нервно поправляю платье.
— Я не ревную! — задираю подбородок. — Я просто не хочу, чтобы ты был там.
— Какая жалость, и да — ты ревнуешь, еще как ревнуешь, — смеется он и быстро целует в губы, заставляя меня дуться, как ребенка. — Ну, перестань. Позволь мне отправить эти письма, и мы пойдем вместе.
— Я занята.
Он страстно целует меня, и я чувствую, как что-то холодное и острое обвивается вокруг запястья. Что за черт?!
— Ты что, надел на меня наручники? — он смеется и крутит своим запястьем перед моим носом, и я замечаю, что связана с ним тонкой цепочкой. — Ты придурок. Сейчас же освободи меня.
— Нет, потому что ты убежишь, — усмехается он и переплетает наши пальцы. — Пошли, это займет всего лишь пять минут.
— Тогда тебе нужно переодеться, — пробегаю я взглядом по его костюму. Конечно, он замечательный. Но для клуба совершенно не подходит. — Девочки уже ждут меня.
— Я все еще не могу поверить, что ты ревнуешь, — смеясь, он открывает дверь своего офиса. Клер сидит в его рабочем кресле. Она выглядит ошеломленной. — Мне кажется, что я попросил тебя уйти.
— Я хотела извиниться, — говорит она и смотрит на свои туфли.
Ужасные туфли, если честно.
— Ты уже извинилась. А теперь можешь идти.
— Да, мистер Фриман, — и она уходит, а мы направляемся к столу.
Нужно стерилизовать всех полоумных костлявых блондинок. Зажигалка и бензин наготове. Вууухууу! А еще самолеты, которые скидывают бомбы. Буууммм!
— Почему ты издаешь такие противные звуки? — ухмыляясь, спрашивает Джеймс, а потом поднимает меня со стола и сажает к себе на колени.
— Я не осознавала, что издавала что-то, — бормочу я себе под нос, немного посмеиваясь. — Я, правда, чокнутая.
— Мне нравятся чокнутые.
— Чокнутой не нравятся костлявые блондинки, — ворчу я.
Джеймс, печатая, смеется.
Время от времени, только чтобы побесить его, а еще потому, что мы реально опаздываем, я вытягиваю руку, как бы прося, чтобы он положил ключики. Затем я приподнимаю руку, чтобы рассмотреть свои ногти, невинно посвистывая.