— Денег не хватит, любезный! — гаркнул кучер, махнув рукой на прибыль. — Иди своей дорогой!
Вновь из подсознания надвинулась жена в исподнем и с миской пирогов в руках. Так явственно, так заманчиво — аж внутри все затрепетало. Но толстяк в сером плаще и не думал уходить:
— Хорошие деньги предлагаю! Две серебряные монеты даю почти даром.
Аппетитные женские формы в голове кучера тотчас же превратились в серебряные кругляши, а те в свою очередь обернулись другими простыми, но обильными человеческими радостями.
— Уф! — хрюкнул возница, но тотчас тряхнул головой, разгоняя морок. «С дыркой в голове во рву найдут, а не деньги дадут», — неутешительная мысль, тотчас подхваченная воображением, совсем напугала кучера. — Не повезу! Дорогу! — взвизгнул он, замахиваясь кнутом. Старик даже не пошевелился, только посох в его руках вдруг пугающе засветился, а вокруг него закружились в танце болотные огоньки. Лошадь тревожно заржала, силясь сдвинуть с места карету, у которой отчего-то враз перестали крутиться все колеса.
— Не делай того, о чем пожалеешь! — голос чародея стал недовольным. — И не расстраивай меня! — При этих словах один огонек оторвался от посоха и повис в опасной близости от головы возницы, пульсируя, точно сердце. — Ну так что?
— Садитесь, господин! — не своим голосом пискнул кучер. Вся его красивая красная ливрея пропиталась потом. Шутка ли, так разговаривать с чародеем? Страшное проклятие было совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки! Пропади пропадом карета вместе с лошадью! Только навряд ли чародею она нужна. Наверное, ему и в самом деле просто нужно по своим важным делам съездить на окраину. В любом случае стражники проверят метки обоих, когда карета будет выезжать за Серебряное Кольцо. Если что случится, они подтвердят, что внутри был чародей. И тогда к простому кучеру все вопросы отпадут сами собой.
* * *
На постоялом дворе «Толстяк» ничего не изменилось: дверь после продолжительного стука открыл тот же звероподобный хозяин, стряпня его также была на удивление хороша, все та же химера противно булькала в конюшне. Грустный Оболиус нашелся там же, он сидел, поджав ноги и глядя на пламя свечи в фонаре.
— Это хорошо, господин, что вы пришли, — печально сказал он старику: — У меня совсем кончились деньги, и завтра утром нужно съезжать.
Толлеус согласно кивнул: в Палатке впопыхах он сунул в руки помощнику лишь одну монетку. Неизвестно, какая мысль взбрела бы в голову оболтуса завтра. Может быть, ему пришло на ум продать одну лошадь и съесть химеру или наоборот. Проверять предположение на практике не хотелось. Впрочем, с химерой и в самом деле надо что-то делать. Пока что она лишь ест и не приносит никакой пользы. Подросток тем временем продолжал: