Возвращение в Арканар (Налбандян) - страница 12

Есть мечта у меня: понести свет истинной веры в страну сию, именуемую Землёй. Ибо многочисленны варвары, населяющие её, тучны пастбища их, обширны поля — но неведомо им, убогим, Слово Господа.

Понадобились бы мне братья, грамоте земной обученные, опытные в споре и в искусстве ратном, дабы говорили они с варварами на языке их.

Также спешу сообщить Вашему Высокопреосвященству, в дополнение к предыдущему донесению своему, что дивные устройства землян в обращении просты на изумление. Ни малейшей нужды нет знать, как работают они, достаточно умения «нажимать на кнопку», в коем искусстве мы изрядно преуспели.

Теперь относительно вопроса Вашего. Управляется страна сия неким Всемирным советом, наподобие Соанской Конференции негоциантов.

Размещается пресловутый Совет в здании зело обширном, в Столице. Поразило меня немноголюдие в совете том. На мой же вопрос было отвечено, что работают тяжко члены совета, оттого и не могут присутствовать неотлучно. Спросил я тогда, зачем же выстроено здание столь великое, и бывает ли, что собираются все члены совета.

На сие получил ответ, что «полный совет собирается лишь в чрезвычайных случаях, как неизвестная опасность Земле».

В заключение же желал бы поведать случай столь же куриозный, сколь и поучительный, со мною приключившийся. Видел я еретика и крамольника дона Румату Эсторского…

Глава 2. Гитарист

И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,

Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех.

Посмотри на часы, Посмотри на портрет на стене,

Прислушайся — там, за окном, ты услышишь наш смех.

Закрой за мной дверь. Я ухожу.

Виктор Цой
32–33 год

…Дорога. Шершавая и тёплая, как спина доброго дракона. Гитара за спиной. Всё.

Абсолютно свободен.

Далеко наверху — бездонное синее небо в ярусах облаков. Шелестит, проплывая мимо, древний лес. Тёплый ветер играет длинными волосами. Далеко позади оставались Город, Институт, шесть вычеркнутых из жизни лет… Он лежал на спине, смотрел в небо, и тихо перебирал струны. Стереть себя и нарисовать сначала… Жизнь лежала впереди — чистым листом бумаги.

Дорога несла и других людей. Внезапно Антон обнаружил, что распалось постоянно окружавшее его кольцо жалости и опущенных глаз. Он не был больше залитым кровью кошмаром, шесть лет назад вырвавшимся на экраны планеты. И не хотел оставаться сломанной марионеткой.

Мир сверкал яркими красками, как бывает после тяжёлой болезни.

Он пел старые, очень старые песни, авторов которых часто и не помнил.

Люди останавливались, садились рядом…

И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,