– Какие у неё грустные и очень красивые выразительные глаза. Тёмные, с поволокой! Длинные ресницы. Густые волосы цвета вороньего крыла. Нежный изгиб шеи. А грудь!
Кровь прилила к его лицу. Юрий понял вдруг, что неожиданно и безнадёжно влюбился.
– Так вам с дочерью нельзя здесь больше оставаться! Уезжаем! – приказным тоном заявил Некрасов.
– Хорошо! Я пойду соберу Лизоньку и сама оденусь, – ответила Екатерина, даже не спросив его, куда надо ехать.
Юрий тем временем быстро собрал все вещмешки убитых и стал высыпать их содержимое на стол. Среди разного тряпья, консервных банок, ложек выпали несколько золотых пятирублёвиков, много колец, два серебряных портсигара, часы, нательные крестики. Документов не было.
– Надо бы обыскать этих сволочей! Эх, времени нет! – подумал Некрасов, распихивая найденные драгоценности по карманам.
– Всё, мы готовы! – послышался голос Екатерины.
Юрий поднял голову. Перед ним стояла очень просто и в то же время эффектно одетая женщина. Длинная юбка, блузка с длинными рукавами и белая косынка. В правой руке Екатерина держала дочь, а в левой – тощую котомку.
– Это что? Все твои вещи? – удивился Некрасов.
– Да.
– Так дело не пойдёт! Зима скоро, а у тебя ребёнок грудной на руках! Забирай хозяйские вещи!
– Нет! Это не моё! Я чужого брать не буду! – твёрдо заявила Екатерина.
– Да ты понимаешь, что хозяевам уже ничего не нужно? Они мертвы! Подумай о своей дочери! – попытался он убедить женщину.
– Нет!
– Тогда я возьму! Для Лизы! Или ты хочешь, чтобы она зимой умерла от холода, а?
– Нет, Лизонька должна жить! Я всё сделаю, чтобы её вырастить! – убеждённо сказала Екатерина.
– Тогда возьмёшь! Я тебе сейчас эти вещи соберу! На хуторе найдётся какая‑нибудь кляча и телега?
– Да!
– Ты сама сможешь запрячь? – спросил Некрасов.
– Смогу! Я здесь всему уже научилась.
– Тогда – ступай, запрягай! Только быстро! Я сейчас приду. Да, скажи мне, где хозяева керосин хранили?
– Вот здесь, в подполье, – ответила Екатерина, наступив на железную скобу в полу.
Юрий бросился в комнаты. Увидев огромный сундук, он открыл его тяжёлую крышку. Достав оттуда большую цветастую шаль, он постелил её на полу и начал бросать всё содержимое сундука: простыни, платки, юбки, платья, рушники…
– Слава Богу, что хоть Екатерина умеет лошадь в телегу запрячь! – вдруг подумал он. – Я, к сожалению, этому ещё не научился.
Узел получился внушительных размеров. Некрасов попробовал приподнять его, но не смог. Тогда он схватил его двумя руками и вытащил волоком на улицу, с трудом протолкнув через двери.