Сквозь мутное грязное стекло в кухню лился солнечный свет, который в нынешнем моем состоянии немного раздражал. Мы курили молча, Ботаник прислонился головой к стене и слегка прикрыл глаза. Философ что-то рисовал пальцем на полу. Внезапно он нарушил молчание:
- Всякое бухло стоит денег. А денег у нас нет. Вывод: бухла у нас нет. Классический пример категорического силлогизма, чтоб его… - Он вздохнул, - а пивка треснуть сейчас не помешало бы…
В ответ на его слова Ботаник простонал. Философ посмотрел на него, слегка нахмурился, потом перевел взгляд на меня:
- Хотя если мы будем страдать по этому поводу, лучше нам точно не станет. Посему предлагаю куда-нибудь пойти искупаться. Глядишь, полегчает. Вода – великая вещь! Не зря отец философии Фалес Милетский так перед ней преклонялся, не зря…
Я поразмыслил над предложением Философа. В общем-то, он был прав, как ни крути. Сидеть здесь и тихо умирать было не лучшим вариантом, а купание, глядишь, и вправду взбодрило бы нас. Не зря Философа так прозвали: в нужный момент он всегда находил логичное и рассудительное решение.
- А пойдем действительно, - сказал я и посмотрел на Ботаника, - чего киснуть-то.
- Ты, кстати, что, на работу забил? – спросил Философ, обращаясь ко мне.
- Как видишь, - ответил ему я, - какой из меня сейчас работник?
Философ окинул меня оценивающим взглядом:
- Ху-у-у…лиганский, - с улыбкой констатировал он.
Мы поднялись с пола и подняли Ботаника. Ботаник посмотрел на нас обреченным взглядом и коротко произнес:
- Купаться – так купаться…
Мы долго шли до железнодорожной платформы, умирая от жары и похмелья. Ботаник несколько раз порывался упасть в кусты спать, но мы с Философом удерживали его. Окружающий мир казался мне Мертвой Зоной Отчуждения.
На платформе было безлюдно, от раскаленного асфальта поднимался пар. Электричек в обозримом пространстве не наблюдалось. Узкое окошко билетной кассы было закрыто.
- Все пиздец, попали в перерыв, - лаконично констатировал Философ, - пошли хоть где-нибудь в тени посидим.
Вдоль железной дороги тянулся парк, и мы спрятались от солнца под сенью его деревьев. Ботаник, обрадовавшись тому, что можно наконец-то поваляться, тут же рухнул на землю, но через минуту встал и побрел в ближайшие кусты:
- По нужде, - бросил он нам в ответ на вопросительные взгляды.
Его не было минут пять, а то и больше, мы даже успели немного заволноваться: не случилось ли чего, но тут он показался из кустов с какой-то бутылкой. На лице его застыла странная улыбка.
- Чего ты там несешь? - вяло спросил я у него.