— Вор умреτ, — согласился кто-то из оазианцев.
Следующим в стопке шло еще одно фото Джошуа, на котором он спит, свернувшись на одеяле, и прикрывает лапкой глаза. Питер вытащил эту карточку и спрятал под низ, потом достал другую.
— Это задний двор церкви. Раньше там была стоянка машин. Сплошной бетон. Мы сняли бетон и заменили почвой. Мы решили, что люди могут прийти в церковь пешком или припарковаться на улице… — Еще не договорив, он уже понял, что половина того, что он сказал, если не все, скорее всего, совершенно непостижимо для этих людей. Но он не мог остановиться. — Мы рисковали. Но риск оправдался… это было… это привело к успеху. Появилось много хорошего. Выросла трава. Мы посадили кусты и цветы и даже несколько деревьев. Теперь, когда тепло, там играют дети. Там, откуда я прибыл, погода не всегда теплая…
Он нес околесицу. Соберись, сказал он себе.
— Где τебя?
— Что?
Оазианец приподнял фотографию:
— Где τебя?
— На этой меня нет, — сказал Питер.
Оазианец кивнул. Отдал карточку соседу.
Питер извлек следующее фото из пластикового футляра. Даже если бы воздух Оазиса не был таким влажным, он бы уже взмок от пота.
— Это я в детстве, — пояснил он. — Фотографировала тетя, кажется. Сестра моей матери.
Любитель Иисуса изучил изображение Питера в трехлетнем возрасте. На ней Питер, маленький по сравнению с окружающей обстановкой, но все же заметный в ярко-желтой парке и оранжевых рукавицах, махал в камеру. Это была одна из немногих семейных фотографий, оставшихся в доме матери Питера после ее смерти. Питер очень надеялся, что оазианцы не попросят показать фотографию отца, потому что мать уничтожила их все до одной.
— Очень выςокий дом, — прокомментировал Любитель Иисуса-Пятьдесят Четыре, имея в виду высотный дом на заднем плане фотографии.
— Это было ужасное место, — сказал Питер. — Унылое. И к тому же опасное.
— Очень выςокий, — повторил Любитель Иисуса-Пятьдесят Четыре, передавая квадратный листок следующему в ряду.
— Мы перебрались в другое место, где было лучше. Вскоре после этого, — сказал Питер. — В любом случае там было безопаснее.
Оазианцы одобрительно загудели. Перебраться туда, где лучше и безопаснее, — такая идея была им очень близка.
Тем временем фотографии продолжали путешествовать в толпе. Один оазианец спросил Питера насчет фотографии с церковью. На ней несколько прихожан собрались снаружи, по очереди входя в синюю дверь. Среди них был Дьюар — ветеран войны в Афганистане, который прыгал на костылях, отказавшись от бесплатного протеза, предложенного министерством обороны, поскольку очень ценил любой повод, чтобы поговорить о войне.