Спустя неделю корабль вернулся к своей обычной земной орбите. Спутники с людьми на борту сообщили, что он в течение часа облетел Землю, покрытый рябью световой радуги. Это означало, что Сигманианец хочет встречать гостей: это был почти единственный сигнал, который, как полагали люди, был недвусмысленно расшифрован. Поскольку эти приглашения никогда не продолжались больше нескольких дней, космический корабль и его команда находились в постоянном состоянии готовности, в соответствии со схемами, которые раньше были предметом яростных споров ученых и политиков. Теперь задания давались на несколько более рациональной основе.
«Не слишком-то это говорит о благородстве хомо сапиенс», — размышляла Ивон Кантер. (Тем временем она облачалась в рабочий комбинезон, брала сумку, которую она всегда держала наготове, закрывала свою квартиру, ехала на лифте пятьдесят этажей вниз к городскому гаражу, устанавливала лоцман своего автомобиля на маршрут базы Армстронга, зажигала сигарету и пыталась расслабиться. Ей это не удалось.) Три года разочарований унесли большую часть престижа, профессионального и международного, не считая, что она лично сошла со сцены. Кроме того все, что происходило, было полностью записано всеми возможны-; ми способами и предано гласности. Нельзя было размышлять об этом в удобной уединенности собственного кабинета и иметь шанс опубликовать статью, в то время как эти бедняжки-репортеришки потели, собирая эту грязную информацию по мельчайшим крупицам.
Это они так думают, говорила себе Ивон. С тех пор они стали сомневаться. Но в этот раз — о, в этот раз, возможно… Кровь часто запульсировала в ней.
Улицы Денвера были полупустыми в пять часов дня. Компьютеры Дорожного Контроля направили автомобиль из города краткой командой. Когда их электронные предписания больше не светились на пульте, лоцман открыл топливные отсеки до максимума, пока электроника громко не взвыла, и автомобиль совершил пробег еще трехсот километров за девяносто минут. Ивон едва замечала, как быстро проносился мимо однообразный и сельский пейзаж, не заметила она и широко раскинувшийся комплекс, к которому она наконец подъехала.
Она сделала наблюдение, которое заставило ее взглянуть на все по-иному: не только Армстронг, рабочий космопорт, потерял свой романтический ореол. То же самое произошло и с научно-исследовательским и опытно-конструкторским центром Кеннеди — со всеми астронавтическими учреждениями человека. Со звездными кораблями над головой вы продолжаете доставлять припасы на Станции на Луне и Марсе, вы продолжаете организовывать экспедиции на Юпитер, вы говорите о том, чтобы отправить человека на Сатурн, но сердце у вас к этому не лежит.