Наконец, в четвертую ночь, когда шхуна проходила мимо Корнуэлла, боцман подошел к стоящему у руля Эвансу и хлопнул его по плечу.
— Готово, капитан, — сказал он, — вы потеряли самую хорошенькую девушку во всей Англии.
— Что?! — недоверчиво сказал капитан.
— Это факт! — ответил боцман. — Вот ваше кольцо. Я не хотел, чтобы она его дольше носила.
— Как же вам это удалось? — спросил Эванс, со странным чувством беря кольцо.
— О, так легко, как нельзя более, — воскликнул боцман. — Я ей больше понравился, вот и все!
— Но что же вы ей говорили? — настаивал Эванс.
Билль размышлял.
— Я не могу вам на это точно ответить, — сказал он, наконец, — но могу только сказать, что я очернил вас, как только мог. Но, оказывается, вы ей не очень и нравились. Она сама мне сказала.
— Желаю вам только всего хорошего, — после долгой паузы торжественно проговорил Эванс.
— Что вы под этим подразумеваете, — резко спросил боцман.
— Такая девушка, как эта, — сказал с дрожью в голосе капитан, — которая может увлекаться двумя мужчинами сразу, никуда не годится. Для меня она гроша медного не стоит.
Боцман смотрел на него с живейшим негодованием.
— Запомните мои слова, — медленно продолжал капитан, — вы будете раскаиваться. Эта девушка никогда не бросит якоря, она всегда будет гоняться за новыми победами.
— Вы приписываете все это жажде побед? — фыркнул боцман.
— Да, и моей старой одежде, — ответил капитан.
— Ну, так вы ошибаетесь! — отрезал боцман. — И вы совсем не знаете девушек. Ни ваш невозможный костюм, ни ваше не менее невозможное обращение не довели бы до подобного конца… Ну, да, в конце концов, должны же вы когда-нибудь узнать: несмотря на все, она не обращала на меня ни малейшего внимания, пока я не рассказал ей про Мэри Джонс!
— Вы ей рассказали! — свирепо закричал капитан.
— Конечно, — возразил боцман. — Она сперва была ужасно зла, но потом, сообразив смешную сторону всей истории, и увидев, как вы "работали" в старом платье, она больше не выдержала и убежала в свою комнату, вдоволь нахохотаться. Странные существа эти девушки. Ш-ш-ш. Вот она!
М-с Купер вышла на палубу, но, видя, что они заняты серьезным разговором, остановилась недалеко от них.
— Все идет хорошо, Джэн, — сказал боцман, — я ему все сказал.
— О! — слегка вскрикнула она.
— Я не мог дольше скрывать, — продолжал Билль, — ну, и он так счастлив, что не помнит себя от радости!
Последнее трудно было уследить, но Эванс постарался, как можно презрительнее сморщить нос в знак нескрываемого счастья и, передав колесо боцману, отправился гулять по палубе. Небо блестело бесчисленными звездами, но мысли капитана были слишком заняты юной парой у колеса, чтобы любоваться бесподобной ночью.