Нечаев был уже не настолько пижоном, чтобы цепляться к юридическим формулировкам:
– Да, конечно. Материал прекращен за отсутствием события преступления, в возбуждении уголовного дела отказано.
– Мы так и поняли, – не стала спорить женщина.
– Но это уже было без меня.
И Денис рассказал, как его внезапно откомандировали черт-те куда. Как, вернувшись, он узнал, что проверка по факту смерти гражданки Лукашенко Олеси Ивановны закончена в строго определенные законом сроки. Как сразу же навалилась куча неотложных дел, глухарей и заявлений от граждан…
– А от чего она все-таки умерла?
Нечаев пожал плечами – а следует заметить, что этот жест неуверенности и неопределенности постепенно становится неотъемлемой принадлежностью русского характера и образа жизни:
– Причина смерти вскрытием установлена не была. Я не читал заключения патологоанатома, но со слов того парня, который «списывал» материал, – она случайно передозировала лекарства. Помните – на тумбочке, рядом с кроватью?
– Да, адельфан! Верно?
Оставалось только в очередной раз подивиться непостижимой для сильного пола избирательности женской памяти: детали своего и чужого туалета, оплошности конкуренток, рецепты и все, что связано с медициной, она удерживает легко и надолго.
– Абсолютно верно! Так что в тот момент мне не до Лукашенко было. А сейчас сунулся в канцелярию – все «отказники», то есть материалы, по которым отказано в возбуждении уголовных дел, переданы на плановую проверку в порядке надзора в прокуратуру.
– Ничего. Вернут же?
– Вернут. – Нечаев задумался: – Да, адельфан… Я потом посмотрел – действительно, очень сильный препарат. Понижает давление.
– Господи, что творится! В мое время молодежь о гипертонии даже не слышала… – Тамара Степановна дотянулась до ключика, воткнутого в скважину сейфа, и кабинет огласился пронзительным скрипом давным-давно не смазанного замка.
– О, теперь такая статистика – даже тридцатилетние мрут, как мухи. Вот, наши ребята тут недавно выезжали на уличный труп…
Слушая, что говорит собеседник, сидящая напротив Женщина перебирала извлеченную из сейфа картонную папку. Денис успел мельком разглядеть в правом верхнем углу начертанные выцветшим от времени фломастером слова: «Камера хранения». Наконец она добралась до нужного документа:
– Ну вот – это наш экземпляр! В полной, так сказать, целости и сохранности.
– Просто нет слов… – Оперативник взял из рук Тамары Степановны заполненный аккуратным почерком листок – акт о приеме вещей в камеру хранения гостиницы «Рубеж». На обороте имелась собственноручная расписка Ивана Тарасовича Лукашенко с его полными паспортными данными в получении вышеперечисленного без претензий к администрации. – Да вы просто чудо!