– Поэтому и решено обратиться к вам!
– Хочу только сразу предупредить, господин Тоом: измена Родине в форме шпионажа или выдачи государственной тайны – это не мой профиль.
– О чем вы говорите? Я – не разведчик, я – полицейский. – Гость продемонстрировал искреннее возмущение и хотел еще что-то добавить, но Виноградов уже достал из стопки потрепанных книг новый Уголовный кодекс.
Нашел нужное место:
– Статья двести семьдесят пятая! Вот: «…либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации…» Между прочим, от двенадцати до двадцати лет! Не говоря уже о конфискации.
– И это тоже не имеет никакого отношения к тому, что я хотел бы предложить. Нас в данном случае не интересуют государственные тайны вашей страны!
– А чего же вы тогда хотите?
– Видите ли, Владимир Александрович… Я, как у вас говорится, мент по жизни – никогда не лез в политику, кого-то ловил, кого-то сажал. Уголовный розыск, экономические преступления. Думал, что после независимости работы станет меньше! Но теперь эстонская и русская мафия действуют вместе, и не хочется, чтобы моя крохотная республика попала под международную криминальную диктатуру. Понимаете?
– Понимаю.
– А разве для внешней и внутренней безопасности вашей страны не будет только лучше, если нам с вами удастся нанести удар по российской организованной преступности?
– Пожалуй, против такой постановки вопроса сложно что-либо возразить.
– Вы знаете про взрыв, который произошел на улице Павловича, – скорее констатировал, чем спросил господин Тоом. – Это напротив центрального офиса фирмы.
– Да, конечно!
– Слышали, наверное, что там еще сгорела автомашина? Погиб пассажир.
– Да, мне рассказывал… один человек.
– Этот «опель» принадлежал прибывшей сюда эстонской группе. Ребята вели наблюдение за «Первопечатником» с помощью оперативно-технических средств.
– Направленные микрофоны?
– Не только. Видеоконтроль, различная электроника…
– Хм! Однако.
Но собеседник не отреагировал на иронию Виноградова:
– С тем парнем, который сгорел, мы вместе заканчивали Академию МВД… Наши дети дружат, понимаете? Водитель вышел на минутку за сигаретами, а он остался.
– Сочувствую.
– Он не был шпионом! Он всю жизнь воевал с бандитами.
Протяжный, с глухими согласными, прибалтийский акцент господина Тоома снова указал на крайнюю степень его волнения:
– Тогда преступников еще не делили на ваших, наших…
– Ну, теперь-то делят! И не мы это, кстати, начали, – вздохнул Владимир Александрович. – Припоминаете?