Сагиб с горечью осознал, что ногайцы стали другими. Раньше он приказал бы повесить этих строптивцев — теперь вынужден был многословно уговаривать.
А ногайцы держались неуступчиво. После очередного разговора, когда хан, под давлением духовенства и беев, опять отказался принять требования русских, депутаты открыто пригрозили, что орды изберут себе отдельного хана, если Сагиб и диван будут поползновенны к Порте. И объявят крымцев своими недругами.
Хан колебался, метался по дворцовым покоям, безжалостно бил слуг, срывая на них злость и неуверенность. А известия, поступавшие в Бахчисарай, не давали успокоения, еще больше раздражали, доводили до отчаяния.
Султан Мустафа, воспользовавшись разрывом Фокшанского конгресса, потребовал от Сагиб-Гирея доказать прежнюю верность Порте нападением на русские гарнизоны и грозил, что назначит новым ханом Девлет-Гирея, а всех приверженных к России — истребит.
Из Карасубазара весть еще хуже: выполняя приказ Долгорукова, решившего попугать татар силой орудия, князь Прозоровский вышел со своим корпусом из Кафы и направляется к Акмесджиту, от которого до Бахчисарая рукой подать — четыре часа пути.
Сагиб-Гирей в смятении вызвал Абдувелли-агу, крикнул бессильно:
— Иди к резиденту! Пусть остановит Прозор-пашу!..
А Веселицкий, сидя на скамеечке во дворике, нежась на мягком сентябрьском: солнышке, беспечно, с ленцой, объяснил аге:
— Генерал траву ищет для своих лошадей… Под Кафой трава плохая… От Ак-Мечети свернет к Козлову.
Абдувелли передал его слова дивану.
— Паша не траву ищет, а наши головы! — вскричал Багадыр-ага. — Не отдадим крепости сами — русские силой заставят!
Сагиб заскользил беспомощным взглядом по лицам чиновников, ждал ответа, поддержки.
Чиновники опустили глаза, покорно склонили головы, никто не решался сказать ни слова.
В тишине многозначительно и угрожающе прозвучал голос Джелал-бея:
— Если хан испортит воздух, то все начнут испражняться.
Аргинский Исмаил-бей подбодрил:
— Пошли нурраддина с войском!
— Это же война! — запротестовал Багадыр-ага.
Диван встревоженно зашумел.
— У русских пушки! — предупредил Багадыр-ага. — У нас ни одной. За два часа они оставят от Бахчисарая обгоревшие руины…
И все же хан послал нурраддин-султана Батыр-Гирея навстречу Прозоровскому.
Несколько отчаянных наскоков татарской конницы не остановили марш батальонов и эскадронов. Оставив на пологих склонах убитых и раненых, конница отступила, рассеявшись по холмистой степи.
В Бахчисарае воцарились уныние и страх — все обреченно ждали приближения Прозоровского. Верные туркам мурзы подумывали о бегстве к морю, чтобы, наняв лодки и корабли, покинуть эту проклятую Аллахом землю.