Однако теснимые противником, поредевшие батальоны продолжали отчаянно сражаться. Именно это упорство позволило изменить ситуацию — брошенная в атаку на левом фланге прусская кавалерия наткнулась на Бутырский и Апшеронский полки, была разбита и обращена в бегство.
Несмотря на тяжелейшее положение, в котором оказались русские дивизии, бригада Румянцева по-прежнему стояла в резерве без движения. Потерявший уверенность Апраксин словно забыл о ее существовании, хотя ввод в бой свежих полков мог изменить ход сражения.
Прислушиваясь к долетавшим из-за леса разрывам и крикам, Долгоруков нервно расхаживал перед своим полком, не понимая, почему до сих пор нет приказа о наступлении. И, пытаясь узнать о причине задержки, даже послал к Румянцеву офицера. Но тот вернулся ни с чем.
— Господин генерал сказал, что нет приказа командующего, — виновато развел руки нарочный.
— Да что ж он медлит, старый черт! — выругался, не сдержавшись, по адресу Апраксина Долгоруков. — Ведь перебьют пруссаки наших, если промедлим с подкреплением!
Его услышали ближние ряды солдат, недовольно зароптали, встревоженно переглядываясь.
Румянцев тоже мысленно материл Апраксина за медлительность, а потом — на свой страх и риск! — решил двинуть бригаду вперед.
— Давно бы так! — одобрил его действия Долгоруков и, оставив с небольшим прикрытием пушки и обоз, пошел впереди полка к лесу.
Лес был густой, болотистый, поросший высокими кустарниками и засыпанный толстым ковром; пожухлых прошлогодних листьев. Продравшись кое-как сквозь зеленеющие заросли, полки вышли на опушку, торопливо построились, а затем, соединившись с остатками Нарвского и 2-го гренадерского полков, сделали дружный ружейный залп по врагу и ринулись в штыковую атаку.
Не обращая внимания на посвистывавшие у головы пули, размахивая зажатой в руке шпагой, Долгоруков шагал вперед, стараясь удержать шеренги полка в надлежащем строю. Но рвавшиеся в бой солдаты оттеснили своего командира, лихо врезавшись в первую линию неприятеля.
Лязг металла, возгласы раненых, вздымавшиеся повсюду штыки и приклады, искаженные ненавистью лица людей, ржанье лошадей, треск ружейных выстрелов, клубы пороховых дымов — все смешалось в яростной рукопашной схватке, бурлящей жуткими страстями и живущей по своим безжалостным законам. Попав в эту кровавую круговерть, оглохший от разрывов и воплей Долгоруков потерял чувство времени и пространства — вместе со своими солдатами кричал, колол шпагой чужие мундиры, топтал, двигаясь вперед, чьи-то тела.
Подход бригады Румянцева оказал решающее воздействие на исход сражения. Первая линия неприятеля не выдержала, попятилась назад и попала под огонь второй линии — из-за густого порохового дыма, висевшего словно туман над землей, эта линия приняла отступающие батальоны за полки Румянцева. Начавшаяся в прусских рядах неразбериха быстро превратилась в панику, и судьба сражения была решена.