— Я с ума сходил по Симоне, Кей. Да ты сама видела. А она… Ну и пусть. Я все равно люблю ее, только понимаю, что у меня нет шансов. Она всегда будет помнить Айвора…
— Все изменится, Терри.
— Мы не в состоянии что–либо изменить. Айвор мертв. А мертвый — он много опасней.
Он посмотрел на свои переплетенные пальцы и сказал задумчиво:
— Элен… Симона… теперь и я тоже. Я весь вечер был один, ходил под парусом. Каким образом я докажу, что не убивал?
Он смотрел на Кей, словно ребенок, который искренне верит, что ему обязательно помогут.
— Что же нам делать? — спросил он неуверенно.
Кей поцеловала его в щеку и улыбнулась.
— Все будет хорошо, Терри. Держитесь с Элен за свою версию, а мы с Симоной — за свою.
— Кей, не говори Симоне, что я видел… Я не хочу, чтобы она знала, что мне известно о ней и Айворе.
— Будь спокоен, — засмеялась она. — Пойдем, Терри. Постараемся на время забыть обо всем и заснуть.
Она выключила утюг и унесла в прачечную. Потом они поднялись по лестнице и разошлись по своим комнатам.
Когда Кей скользнула в постель, Симона дышала глубоко и ровно.
Когда Кей проснулась, яркие лучи солнца лились в комнату через окно. Симона еще спала, пряча голову в подушках. Первой ее мыслью была забота о дневнике Розмари. Она достала свою сумочку, куда спрятала дневник, и пошла в ванную.
В доме, по–видимому, еще спали. Из столовой доносилось позвякиванье посуды, видимо, накрывали к завтраку.
Кей спустилась в столовую. В комнате никого не было, но стеклянная дверь на террасу была открыта. Взяв стакан апельсинового сока, она вышла.
За террасой тянулся газон. Желтые цветы апельсиновых деревьев и ярко–красные соцветия гибискуса радовали глаз. Благодатное время на Бермудах…
Вдруг за спиной она услышала шаги и, обернувшись, увидела тяжелую фигуру Алисии Ламсден.
— Доброе утро, мисс Уинярд.
— Доброе утро.
— Это хорошо, что я вас встретила одну. Мы можем поговорить? — спросила Алисия.
— Пожалуйста. А в чем дело?
— В сложившейся ситуации я предпочла бы говорить на эту тему с мистером или миссис Чилтерн. Но полагаю, что могу обсудить данный вопрос и с вами. — Она скрестила на груди жилистые руки. — Я не знаю, известно ли вам, что мать мистера Дрейка и моя были родственницами. Конечно, их семья была богата… Но мистер Дрейк всегда был очень добр ко мне. Его смерть — очень тяжелый удар для меня.
— Я отлично вас понимаю.
— Благодарю. Хоть кто–то в этом доме понимает меня, — она хмуро взглянула на Кей. — Я очень любила мистера Дрейка. Я бросила работу в больнице в Рочестере и приехала сюда только потому, что мистер Дрейк попросил меня об этом.