Мимо палаты прошел доктор Бридлав и резко остановился, заметив, что Гарриет не лежит, а сидит в кровати и вид у нее беспокойный и перепуганный.
– Ты почему не спишь? – грозно спросил он.
Он вошел, почитал ее медкарту (на брылястом лице не дрогнул ни один мускул) и, громко топая, ушел. Через пять минут в комнату вбежала медсестра с очередным шприцом.
– Давай переворачивайся, – сердито сказала она.
Она как будто злилась на Гарриет за что-то.
Когда она ушла, Гарриет так и осталась лежать, уткнувшись лицом в подушку. Одеяла были такими мягкими. Над головой у нее вытягивались и скользили звуки. И тут она, кувыркаясь, полетела вниз, в бескрайнюю пустоту, от которой замирало сердце, в старинную невесомость ее самых первых кошмаров.
– Да не хочу я чаю, – раздался знакомый капризный голос. Теперь в палате было темно. Рядом с кроватью стояли два человека. Над их головами висели венчики тусклого света. И тут Гарриет ужаснулась, услышав голос, которого она уже давно не слышала – голос отца.
– В кафетерии был только чай, – говорил он подчеркнуто вежливо, но так, что это больше напоминало сарказм. – А также кофе и сок.
– Я же говорила, не обязательно так далеко ходить. В коридоре есть автомат с кока-колой.
– Не хочешь – не пей.
Гарриет лежала, не шевелясь, полузакрыв глаза. Стоило ее родителям оказаться в одной комнате, как обстановка делалась мрачной и невыносимой, даже если они были друг с другом предельно вежливы. “И чего они тут делают? – сонно думала Гарриет. – Лучше б это были Тэтти и Эди”.
Вдруг Гарриет с изумлением услышала, что отец упомянул Дэнни Рэтлиффа.
– Вот ведь ужас, – говорил он. – В кафетерии только о нем и разговоров.
– О ком?
– О Дэнни Рэтлиффе. Помнишь его? Маленький друг Робина. Он иногда приходил к нам во двор, они вместе играли.
“Друг?” – подумала Гарриет.
Вот теперь она точно проснулась – сердце у нее колотилось до того бешено, что она усилием воли сдерживалась, чтобы не задрожать, и, не открывая глаз, слушала, о чем говорят родители. Отец отхлебнул кофе. Продолжил:
– Он потом заходил. Уже после. Оборванец такой, ну как ты его не помнишь? Постучался в дверь, извинился, что не сумел прийти на похороны, его некому было подвезти.
“Но это же неправда! – лихорадочно думала Гарриет. – Они друг друга терпеть не могли. Мне Ида сказала”.
– Ах, да! – у матери голос стал звонче, но как будто от боли. – Бедняжка. Конечно, я его помню. Ох, какой ужас.
– Бывает же такое, – тяжело вздохнул отец. – А кажется, только вчера они с Робином играли во дворе.
Гарриет помертвела от ужаса.
– Я так расстроилась, – сказала мать Гарриет, – так расстроилась, когда узнала, что он пошел по плохой дорожке.