Пришла очередь женского портрета на стене.
- Великолепный Хальс.
- Пожалуй, - осторожно согласился Худ.
- Прошел четыре экспертизы - и все же оказался поддельным. Большая часть полотен Хальса до сих пор в частных коллекциях. Но кто-то очень ловко их копирует. Распознать почти невозможно.
- Но вы сумели?
- Тут просто повезло. Тетка Остина живет в Вашингтоне и знакома с владельцем оригинала, - Гильдерштейн сердито раздавил окурок в пепельнице. - А в том сейфе - венецианский кубок пятнадцатого века, прекрасной сохранности. Вот только золотая финифть на кубке - стоматологический компаунд под напылением и лаком. Редкая по тонкости работа. При мысли, как мы рисковали с этим кубком, волосы встают дыбом.
Вернувшись в кабинет, Гильдерштейн выдвинул нижний ящик стола, извлек из него рифленую серебряную вазу с ручками в виде голов туров и осторожно водрузил её на стол.
Худ небрежно скользнул по ней взглядом.
- Так... Бирмингемская работа...
- Персия эпохи Ахеменидов. Пятый век до нашей эры. Бесспорный подлинник.
- Не вижу связи.
Гильдерштейн тяжело взглянул ему в глаза.
- Ее нам предложил тот же посредник, который наградил "Кристби" поддельным венецианским кубком. В Париже его считают "темной лошадкой", у него редко появляется что-нибудь стоящее. Мы решили сделать все, что в наших силах, чтобы определить происхождение подделок. Рассчитывали, что мошенник клюнет, узнав, что кубок продан на аукционе за приличную цену. Пришлось купить его самим под вымышленным именем. И вот теперь - персидская ваза. Возможно, в качестве приманки.
- В каком смысле?
- Мы убедимся, что вещь подлинная, станем брать все, что он предложит, и влипнем так, что потом не выпутаемся.
- Вы хотите сказать, если выяснить, кто ему подсунул вазу, он и будет источником подделок?
- Вот именно. Кто-то явно собрался разделаться с нами. Доказать публике нашу неразборчивость как в подлинности выставляемого на продажу, так и в источниках его приобретения. Еще один скандал вроде вчерашнего - и репутации "Кристби" конец. Совет директоров в полном составе висит на телефоне с самого утра, как только вышли первые газеты.
Гильдерштейн снова закурил и устало откинулся на спинку.
- Чарльз, я прошу вас немедленно лететь в Париж, и разобраться, кто стоит за всем этим.
Ничего другого Худ и не ожидал. Не случайно именно его, а не нью-йоркского агента отправили выколачивать информацию из Контоса. Неприятные задания такого рода были его специальностью, никто не мог с ними справиться лучше него. Во всяком случае, так полагали в громадном синдикате, известном под названием "Круг". Туда входила и фирма "Кристби".