– Тихо…
Там, снаружи, кто-то приблизился к двери. Нехотя лязгнул засов.
– На свободу – с чистой совестью!
– Заткнись-ка…
В проеме нарисовался хмурый сержант. Медленно ощупал глазами интерьер и его обитателей:
– Пошли на выход!
– Все?
– Кто хочет, может еще посидеть.
– Шутни-ик!
Дагутин шагнул вперед, потеснив замешкавшегося милиционера. За ним – Владимир Александрович. Последним – Лелик, демонстрируя выдержку и самообладание.
– По коридору прямо!
Поравнявшись с пластиковым окошком дежурной части, Дагутин вопросительно шевельнул массивным черепом:
– Ну? Опять сюда?
– Дальше! Направо по лестнице, второй этаж…
– В пыточную, как пить дать…
– Может, просто расстреляют?
– Разговоры! – одернул резвящихся подопечных конвоир. Одернул, но как-то формально, вполсилы…
Это был хороший знак. Не то что вчера!
А вчера – что? Не такие уж пьяные были. Возвращались же по домам, у метро Лелику бананов купить приспичило… Любимой девушке! Мирно выбрали восемь штук, два килограмма. Как – два? Дернуло-таки Виноградова возмутиться: ценника нет, весы на каком-то ящике стоят-качаются. Гиря – то ли самодельная, то ли вообще непонятно откуда… И накладные где? Разрешение на торговлю?
– Странный вы народ, бывшие обэхаэсэсники, – сказал потом Дагутин, – не любите, что ли, когда вас дурят? Смири гордыню, братишка, кончилось наше время…
Но это – потом, в КПЗ, а тогда и сам Борис грохотал во всю мощь тренированного баса: что за дела? торговую инспекцию сюда вызвать! И Лелик тоже – насчет прав потребителя понес, про то, что завтра же все депутаты… Ерунда, короче.
А девка-лоточница глазками своими телячьими поморгала, покивала-покивала молча, а потом – засеменила куда-то, за уголок.
И вернулась скоренько. На пару с сержантом…
Поначалу вроде объяснить пытались, доказать что-то. Потом – слово за слово… Мент еще двоих, тоже, видать, торговцами прикормленных, коллег своих из пикета высвистал. Осмелел, дубинкой размахивать начал! Зря, наверное.
Потому что – упал. Не совсем сам по себе, но…
Они ведь, наряд этот доблестный, пожалуй, еще попьянее, чем Виноградов с компанией, были: конец смены, вечерний оброк собран…
Короче – пришлось сдаваться. И следовать в отделение на предмет составления протокола. До утра, пока начальство не соизволит прийти разобраться со злостными нарушителями общественного порядка.
Судя по всему, начальство на службу явилось.
– Разрешите?
Из-за двери с соответствующей латунной табличкой глухо и сердито отреагировали. Слов разобрать было невозможно, но, ориентируясь на интонацию, милиционер налег на ручку: