– Да вот же они, глядите, лежат себе целехоньки. Вам, видно, все во сне приснилось или, простите, померещилось спьяну.
Я открыл глаза и в свете догоравшей спички увидел на постаментах два мраморных изваяния. Я с облегчением вздохнул и схватил доктора за руку.
– Крайне вам признателен, – воскликнул я. – Наверное, я был введен в заблуждение игрой света, а может, и в самом деле перетрудился. Знаете, ведь я и впрямь решил, что они исчезли.
– Знаю, – ответил он довольно резко. – Вам с вашими нервами следует беречь себя, мой друг, уверяю вас.
Он наклонился и стал разглядывать фигуру справа, чье каменное лицо было особенно жестоким и зловещим.
– Клянусь Юпитером! – воскликнул он. – Здесь что-то не так: от руки отломан кусок.
И точно. Но ведь в последний раз, когда мы с Лаурой сидели здесь, рука была цела!
– Похоже, кто-то пытался сдвинуть надгробие с места, – сказал молодой доктор.
– Но ведь мне привиделось, что статуй вообще не было.
– Если рисовать с утра до вечера и курить до умопомрачения, еще не такое привидится.
– Пошли, – сказал я, – не то жена станет беспокоиться. Пропустим по стаканчику виски за посрамление призраков и мое душевное здоровье.
– Вообще-то я шел к Палмеру, да сейчас уже поздно. Лучше зайду к нему завтра, – ответил доктор. – Я проторчал до вечера в богадельне, а потом еще навещал больных. Ладно, я иду с вами.
По-моему, он решил, что я нуждаюсь в его помощи больше палмеровской дочки, и мы поспешили домой, рассуждая о том, как могла возникнуть эта иллюзия, а полученные выводы распространили на вопрос о привидениях вообще. Еще с садовой дорожки мы заметили, что из парадной двери льется свет, а вскоре увидали, что дверь в гостиную тоже распахнута. Неужели Лаура куда-то вышла?
– Входите, – пригласил я доктора, и Келли последовал за мной в гостиную. Повсюду горели свечи, расставленные где придется, не только восковые, но и не меньше дюжины сальных. Я знал, что Лаура всегда зажигает свет, когда ей неспокойно. Бедное дитя! Как мог я уйти! Как мог оставить ее одну!
Мы оглядели комнату и поначалу не заметили Лауры. Окно было распахнуто, и сквозняк клонил пламя свечей в одну сторону. Стул, на котором она сидела, был пуст, а носовой платок и книга валялись на полу. Я кинулся к окну и там, в оконной нише, увидал ее. О моя девочка, моя любовь! Она подошла к окну поглядеть, не возвращаюсь ли я. И кто-то вошел в комнату у нее за спиной. К кому повернулась она с выражением дикого ужаса на лице? О моя крошка, наверное, она подумала, что это мои шаги она слышит. Кого же она увидела, обернувшись?