– А до недавнего времени и на оленей охотились? – продолжила Пейшонс.
– И с этим спорить не стану, – улыбнулся юноша.
– Вы говорили моему отцу, что воспитывались в Арнвуде.
– И воспитывался, и жил до того, как погиб полковник Беверли.
– И получали образование?
– Той малости, что я знаю, меня обучил капеллан, – подтвердил Эдвард.
– Но мне кажется, если вас там воспитывали и обучали, то явно не для того, чтобы сделать из вас лесника, – испытующе поглядела на него девушка.
– Конечно. Я должен был стать военным, как только достигну нужного возраста, – нашелся он.
– В таком случае вы, наверное, дальний родственник полковника, – предположила Пейшонс.
– Нет, я не дальний родственник, – уже начал нервничать от подходящих все ближе к истине ее расспросов Эдвард. – Но если бы Кавалер Беверли не погиб, а королю потребовались его услуги, я, без сомнения, уже служил бы под его началом. А теперь, мистрис Пейшонс, когда я ответил на столько ваших вопросов, позволю себе спросить в свою очередь. У вас есть братья?
– Ни братьев, ни сестер. Я единственный ребенок, – немедленно сообщила она.
– И в живых из родителей, как я понял, только отец.
– Да, только он, – подтвердила девушка.
– Вы связаны с кем-нибудь из известных семейств?
Пейшонс глянула на него с изумлением.
– Девичья фамилия моей матери Купер. Энтони Эшли Купер – ее родной брат.
– Ну, уж Энтони Эшли Купер точно не из простых смертных, – проявил редкостную для бедного лесника компетентность в подобных вопросах Эдвард. – Впрочем, я уже сверх всякой меры злоупотребил вашим доверием и снисхождением.
Он было двинулся к двери, но она снова остановила его:
– Пожалуйста, подождите. Во-первых, хочу еще раз вам выразить благодарность за то, что спасли меня. И еще я очень надеюсь, что вы опять посетите нас, когда возвратится отец. Он всегда будет рад тому, кто спас его единственного ребенка. Если бы вы его знали так же прекрасно, как я, уверена: вы бы не сомневались, что он замечательный человек. Может, конечно, он слишком суров и меланхоличен… Знаете, с той поры как умерла мама, он вообще перестал улыбаться.
– Вам совершенно нет никакой нужды защищать его от меня! – воскликнул Эдвард. – Я уважаю его в той степени, на какую только способен по отношению к человеку, который поддерживает враждебный мне лагерь.
– Я знаю гораздо больше, чем имела бы право сказать, – тихо проговорила девушка, – но, возможно, вас удивит, что его с этим лагерем связывают не слишком крепкие узы. И отец мой, и его зять, Энтони Эшли Купер, вряд ли большие друзья Оливера Кромвеля.