Деймон Тори вернулся к своему месту за столом и взял вторую сигару. После того, как Эмма снова отказалась сесть, он сказал:
- Ты, должно быть, знаешь, что я был женат? Эмма кивнула. Конечно, она знала. Разве он не женился на Элизабет Кингсфорд практически сразу после того, как они с ним перестали встречаться? И разве известие об этом не ранило ее в самое сердце?
- Ну, так вот. У меня есть дочь - Аннабель.
Ей шесть с половиной.
Эмма снова кивнула. Это она тоже знала. Несмотря на то, что они расстались, как ей казалось, навсегда, она с жадностью ловила любые новости о нем, время от времени просачивавшиеся в прессе.
- Но ты можешь знать другое - этого никогда не было в газетах - она слепая.
Он следил за меняющимся выражением ее лица - ее глаза расширились, а губы сострадательно дрогнули.
- Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, Аннабель была с ней. Элизабет ехала слишком быстро, а поворот оказался слишком крутым. Аннабель получила сильный удар по голове, а когда пришла в себя, она перестала видеть. Вот и все.
Эмма покачала головой.
- Мне очень жаль, - сказала она, чувствуя неадекватность своих слов. Будет ли она когда-нибудь видеть?
- Специалисты думают, что это возможно, но я не разделяю их надежды, проговорил он медленно. - В любом случае, еще слишком рано говорить об этом. Она еще слишком мала для любой серьезной операции. Я не дал бы согласия. - он пожал широкими плечами. - Вот в чем проблема. Няня, которая была с Аннабель восемнадцать месяцев со времени катастрофы, выходит замуж. Мне нужна новая компаньонка и няня для ребенка. Я не люблю чужих людей в доме - тебя, по крайней мере, я знаю. Договорились?
Эмма была смущена и сбита с толку. Ей нужно было время, чтобы обдумать все это. Меньше всего ей хотелось бы жить в одном доме с Деймоном Торном, часто видеть его и заботиться о его дочери. Но какой у нее был выбор? Или она соглашалась и спасала Джонни от тюрьмы, или отказывалась, и тогда Джонни оставался один на один со своей судьбой.
- У.., у меня есть работа, - сказала она уклончиво. - Я в штате больницы, и к концу года ожидаю повышения. Я не знаю, что и сказать.
Он насмешливо улыбнулся.
- О, я думаю, что ты согласишься, - произнес он равнодушно. - В конце концов, если ты не согласишься, дело обернется крупными неприятностями для твоего брата.
- Ты отвратителен, - воскликнула она, не в силах больше сдерживаться.
- Можно было бы сказать, циничен! - сказал он насмешливо. - А если и так, тебе следует благодарить за это только себя, не так ли?
Эмма отвернулась. Она не могла больше смотреть на него. Он не знал, что он говорил. Он не знал, о чем просил.