Там оказались ботинки. На высокой платформе, с глубоким протектором, грубые и тяжелые на вид ботинки.
— Хм… — озадаченно взвесила я их в руке.
— Выброси, — посоветовал домовой.
— Форма… — протянула я, еще раз прикинув их вес.
— Тогда примерь, а потом выброси.
Я переоделась, посмотрела на себя в зеркало и выбросила. Платье свое рванное выбросила, потому что ходить в нем — позор. А новая форма села по фигуре и мне не захотелось ее больше снимать. И вырез мне понравился, и ботиночки на ногах не ощущались. И сразу захотелось на учебу, покрасоваться.
— Срамотень, — снова фыркнул Фаня, оглядев облегающие штаны и подчеркивающую талию куртку.
Спорить не стала, но и не согласилась. Так и осталась в ней.
Остаток дня изучала книгу по приворотным зельям. "Вкус поцелуя", которым я напоила декана, был из кратковременных приворотов и должен был давно пропасть даже без нейтрализатора. Придется пытать Индиру — явно же что-то запрещенное добавила. Только — что именно?
К вечеру мне пришло письмо от коменданта. Невеселое такое письмо, в котором мне напоминали о десяти часах отработки. Даже читать до конца не стала, порвала его, и легла спать, думая, какую бы гадость сделать Фергюсу, чтобы думать забыл, про наказанных ведьмочек.
А посреди ночи меня разбудил шум, хохот и дружное мужское пение.
Над палатками туман — это курит комендант,
Домовой и леший хлещут самогон.
Слышим мы мат-перемат, гоблин тот лежит в умат
И завален отказными весь немытый пол.
И пока спокоен враг, все палатки на ушах,
Мы упьемся самогона, всем смертям назло,
Но если вражеский урод отработку приберег,
Староста, веди вперед! Шашки наголо!
Я торопливо встала, оделась, накинула на плечи антистихийный плащ и выглянула наружу. Закутанные в плащи мужские фигуры маршировали и распевали песню, кто во что горазд. Кто-то отделился от толпы и подошел ко мне.
— Не спишь, ведьмочка? — улыбаясь, спросил Джай, выглянув из-под капюшона.
— Сплю, разве не видно? — огрызнулась я, рукой придерживая на груди полы плаща. — Вы куда на ночь глядя?
— Как куда? — искренне удивился он. — Жечь палатку Фергюса, конечно!
— Так он же уверял, что она не горит, — подозрительно посмотрела я на толпу. Каждый что-то нес. Кто бутылку с зажигательной смесью, кто ведро с краской, а кто — просто самогонку.
— Не горит — это еще не значит, что мы откажемся от традиции. По вторникам — сжигаем палатку, а по пятницам — взрываем деканат, — а после паузы добавил. — Пытаемся. Пять лет уже пытаемся.
— Так ты — выпускник? — догадалась я.
Он кивнул.
— Ну так что? Присоединишься?
Я подумала, вспомнила по порванное письмо и решила сначала спросить и взвесить все за и против.