Ходили слухи, что в Сицилию направляется флот из Карфагена. Говорили, что он высадит войска на юго-западе. Это имело смысл. Там, на побережье, располагались города Гераклея и Акрагас, и почти до окончания предыдущей войны они служили оплотом Карфагену. Если слухи имели под собой основание, Марцелл не станет принимать вызов, решил Квинт. Несомненно, поэтому он и стал покорять городки вроде Мегары Гиблейской. Если слишком большая часть острова перейдет к Сиракузам и Карфагену, положение римлян в Сицилии окажется тяжелым для обороны, особенно если скоро прибудут тысячи карфагенян.
– Ставлю обол, что знаю, о чем ты думаешь, – откуда-то справа и сзади донесся голос Урция.
Квинт обернулся; ему не понравилось, что он не услышал приближения друга, и его по-прежнему раздражали собственные мысли.
– Ни о чем особенном.
– Врешь.
Уязвленный Квинт открыл рот, чтобы дать язвительный ответ, но Урций опередил его:
– Все мы забиваем себе голову дерьмом, с ужасом думая о еще одном сражении, брат.
Юноша посмотрел в обе стороны вдоль вала; к счастью, там никого не было.
– Кто сказал, что я думал об этом? – с пылом спросил он.
– Это ясно как день при взгляде на твое лицо, Креспо. Почему? Да потому что все мы до одного думаем о том же! Тразименское озеро и Канны были ужасны, и мы никогда их не забудем, но побоище в гавани было чуть ли не хуже. Все утонувшие… – Урций состроил гримасу. – Человек не может без ущерба для себя видеть такие вещи. Снова испытать тот кошмар никому не захочется. Это нормальная реакция. У нас всех на душе одно и то же.
Он крепко сжал другу локоть. Квинта распирала масса чувств. Страх. Облегчение и гордость, что у него есть такой друг, как Урций. Любовь к человеку, который видит его слабость и не осуждает за нее.
– Когда придет время идти и сражаться снова, твои яйца съежатся, но ты будешь сражаться вместе с нами, верно?
– Конечно! – ответил Квинт.
Несмотря на возможный исход – смерть, – было бы невообразимо повести себя иначе. Товарищи значили для него все.
Урций перехватил его взгляд.
– И мы будем рядом с тобой. Что бы ни случилось.
Квинт прислонил свой пилум и щит к парапету и неуклюже обнял приятеля.
– Ты хороший друг.
– Как и ты для меня, – ответил тот, обнимая его в ответ.
Юноша почувствовал, как в уголках его глаз выступили слезы.
– Я и не знал, что вы парочка моллисов! – воскликнул Матвей.
Вместо ответа Квинт и Урций сделали непристойный жест.
– Берегись, а то и тебя оприходуем! – с плотоядной улыбкой предостерег Квинт.
В это время Марий, еще один из их новых товарищей, издал свист, означавший «идет начальство», и все с внезапным интересом стали наблюдать, что происходит за валом.