– Никогда не трахал римскую матрону. Не думал найти такую на этом корыте, – усмехнулся солдат. – Братцы, мне улыбнулась удача!
Его товарищи захохотали, и женщина почувствовала слабость в животе. Агесандр придвинулся к ней, и на этот раз она решила его не останавливать.
– НЕ ДВИГАТЬСЯ! – раздался тот же голос, какой велел им свернуть. – Никого не убивать и не насиловать, пока я на них не посмотрю.
Солдат в разочаровании остановился, и Аврелия снова обрела способность дышать. Раздались шаги по палубе, и лицом к лицу перед нею встал сиракузский командир. Он даже не потрудился вынуть меч.
– Ты кто? – спросил он с высокомерной медлительностью.
– Мое имя Аврелия, я жена Луция Вибия Мелито, – проговорила она спокойно, насколько позволило колотящееся сердце. – Я из сословия всадников и требую соответствующего обращения.
– Ты не можешь ничего требовать. – Ровность тона делала слова еще более угрожающими. – Одно слово, и мои солдаты совершат над тобой и твоей рабыней все, что вы только можете и не можете представить. Твой ребенок – по выражению твоего лица я вижу, что он твой, – увидит это во всех подробностях. Поэтому предлагаю тебе заткнуться и не доставлять нам хлопот.
Аврелия не помнила, когда была так напугана, но прокляла бы себя, если бы дала ему увидеть это. И просто кивнула.
Командир прошел мимо и остановился посмотреть на Публия и Элиру.
– Связать всех, кроме ребенка, – велел он. – Перевести на наш корабль.
Когда их окружили солдаты, женщина вновь обрела голос.
– Куда вы нас отвезете?
– Разумеется, в Сиракузы.
Госпожа содрогнулась. Какой она была дурой! Она могла запросто избежать всего этого, и Публий был бы рядом… Но кто мог знать, что случится такое?
– Мама? – донесся до нее из темноты тонкий голосок Публия. – Мама?
– Я здесь, любовь моя.
Глаза Аврелии уже так привыкли к полумраку, что она без труда подошла к поеденному молью одеялу, служившему им постелью. Элира тоже была здесь, она спала.
– Все в порядке, я здесь, – прошептала мать и нагнулась, чтобы взять сына, ощущая запах маленького ребенка, его теплоту.
Публий напоминал в этой дыре о нормальной жизни. Шесть других женщин – тощие тени в лохмотьях – делили с ними крохотное пространство, куда их бросили по прибытии в Сиракузы. Несмотря на ее попытки узнать что-то, все говорили только, что их захватили на корабле на прошлой неделе и что кормили раз в день. Аврелия не имела представления, где Агесандр, капитан и команда с корабля. Бедный Темпсан лежал на дне морском, став кормом для рыб. А Луций? Одним богам известно, жив ли он… «Пусть Ганнон каким-то образом найдет меня», – молилась она. Эта мысль казалась безумной, но на что еще оставалось ей надеяться?