Она подняла голову и посмотрела Наставнику прямо в глаза – светло-карие, внимательно прищуренные. Она проиграла сцену убийства в голове снова и снова, чтобы проверить, понимает ли он, что у нее на уме – Эма говорила, что Наставники умеют читать некоторые мысли.
– Как новая работа? – спросил Наставник, улыбаясь все так же приветливо. Анита улыбнулась в ответ.
– Осваиваюсь потихоньку, – сказала она.
Он не догадался.
Ничего ни в чем не понимает Эма, дура сисястая, немудрено, что судьба её до Города довела.
– Прекратились ли сны? – голос Наставника был таким участливым, что Аните захотелось убить его как можно скорее, прямо сейчас.
Она достала из кармана пачку сигарет, села в траву и закурила.
– Почти, – сказала она наконец. – Редко теперь снятся. Но прошло-то уже полгода, сколько ж можно, да?
– Значит, ты рада, что живешь в Городе? – спросил Наставник ровно. – Ни о чем не жалеешь? Не мечтаешь изменить жизнь? Вернуться обратно?
Анита докурила, поднялась, опять подошла к обрыву.
– Нет, – сказала она, бросая вниз окурок. И вдруг вскрикнула.
– Ой, что это? Что это внизу?
Наставник встал с ней рядом, наклонился над пропастью. Анита внутренне собралась. Сейчас или никогда. Решится она или не решится? Тварь она дрожащая или…
– Что там? – спросил Наставник.
Анита криво улыбнулась, чуть подалась назад и изо всех сил толкнула его в спину. Теряя равновесие, он повернулся к ней лицом, исказившимся от усилия удержаться, коротко охнул, нелепо взмахнул руками. И упал, камнем полетел вниз.
– Смерть, – сказала она. – Там смерть.
И села на край, свесив ноги, закуривая новую сигарету.
Теперь она была совсем одна, сама по себе. Без Наставника.
В квартире опять было шумно – Эма привела гостей. Играла громкая электронная музыка, какие-то румынские напевы. Песню Анита слышала по-русски, в Городе все языки воспринимались как свой – но сам музыкальный рисунок фраз, бряцающий ритм казались избыточными, витиевато-восточными.
– Ну скажи, ну скажи, – пел мужчина, – почему так больно прямо тут, в сердце?
– Потому что, потому что, – отвечала женщина чуть визгливо, – приворожила я тебя.
Анита поморщилась – судя по тексту и голосам, ворожея была вспыльчива и истерична, а ее любовник – занудлив и слащав. Она нажала на кнопку кассетника, обрывая любовные страдания румын или турок и выводя на первый план смех и разговоры в их небольшой гостиной. В коридор тут же выглянула Эма – она была уже пьяна, и ее обильный макияж начинал расплываться.
– Аниточка! – воскликнула она, чуть растягивая согласные. – А у нас же тут весело! У нас же тут мальчики! И для тебя есть очень славный, тоже русский, как ты любишь, Юрой зовут. Юрец-молодец! Ну пойдем же, познакомлю. А где музычка моя?