Рина насчитала двадцать шесть особей. Пятнадцать разновозрастных самок. Молодые бычки и телочки числом около семи. Три теленка от полутора до трех месяцев от роду. И матерый вожак. Вожак не спешил припасть к живительной прохладе. Горделиво воздев венценосную голову, он принялся озирать окрестности. Его силуэт отчетливо рисовался на бледно-розовом фоне зари. Рина не могла удержаться. Она выхватила из полевой сумки блокнот и стило, несколькими штрихами набросала великолепную посадку головы, сложное переплетение роговых отростков, напоминающее корневую систему, примерилась бегло зарисовать стадо, сгрудившееся у стылого зеркала реки. Рина настолько увлеклась, что не сразу заметила мужчину в егерской форме устаревшего образца, который вышел из лесу и направился к реке.
Он шел словно слепой, спотыкаясь о камни, нелепо взмахивая руками. Шел прямо на стадо, видимо, совершенно не понимая, чем ему это грозит. У Рины пересохло в горле, она выронила стило и блокнот. Ей хотелось крикнуть, предупредить безумца, чтобы уносил ноги, пока не поздно, но уже заблеяли пугливые самки, тонко заверещал молодняк. Вожак нервно переступил массивными ногами, шумно выдохнул, опустил губастую морду к влажной от росы прибрежной гальке. Яснее сигнала не придумаешь, но незнакомец ничего не замечал. Он поравнялся со стадом, которое в нарастающей панике начало отступать к воде.
Взревев орга́нами рогов, вожак бросился на человека. За мгновение до этого Рина успела зарядить карабин анестезирующей иглой и теперь мчалась со всех ног, огибая стадо, чтобы вклиниться между взбешенным самцом-полорогом и нелепым незнакомцем. Животное и мужчину разделяло не более пяти метров, когда Рина, припав на одно колено, выстрелила. Анестетик она выбрала наугад и не могла знать, через сколько минут он обездвижет вожака, поэтому тут же вскочила, схватила мужчину за руку и поволокла прочь. Рина очень надеялась, что снотворное подействует прежде, чем матерый самец настигнет их. Только у самой опушки она разрешила себе оглянуться.
Вожак темной горой возвышался на светло-серой речной гальке, а остальное стадо скапливалось возле него, оглашая утренний воздух недоуменным ревом. Опасность миновала, Рина отпустила руку незнакомца и в гневе повернулась к нему.
– Кто вы такой?! – накинулась она на него. – Как вас сюда занесло?
Незнакомец улыбнулся. У него было бледное лицо с выступающими скулами, немного раскосые темные глаза, резко очерченный подбородок, прямой с едва заметной горбинкой нос.
– Меня зовут Томас, – сказал он. – Томас Нильсон. Простите, я, кажется, совершил глупость.