В последнем как раз ничего загадочного не было. Посольства обращались к Стевельсу, поскольку он был специалистом в области геральдики и располагал прессами для тиснения разнообразных гербов. Это позволяло ему украшать переплеты книг и документов символикой всех государств.
— Сдается, вы недовольны, шеф! Вот увидите — что-нибудь обязательно выплывет наружу, — и умница Люка, который никогда не отчаивался, ткнул пальцем в кипу собранных им бумаг.
— В топке калорифера мы нашли зубы, — продолжал Люка, — но они ведь не залетели туда сами по себе! И кто-то послал же телеграмму из Конкарно, чтобы удалить жену Стевельса. Наконец, на темно-синем костюме из шкафа Стевельса мы обнаруживаем пятна крови, которые кто-то безуспешно пытался вывести. Разумеется, мэтр Лиотар волен говорить и делать все, что хочет, но я стоял и буду стоять на том, что эти факты следует объяснить исчерпывающим образом.
Однако же писанина, которой старший инспектор придавал столь важное значение, ни в коей мере Мегрэ не вдохновляла.
— О чем вы задумались, шеф?
— Ни о чем. У меня есть некоторые сомнения.
— Вы хотите освободить Стевельса?
— Нет. Это дело следователя.
— А если бы это зависело от вас? Вы отпустили бы переплетчика?
— Не знаю. Я склоняюсь к тому, чтобы приступить к расследованию с самого начала.
— Как хотите, — ответил Люка несколько обиженно.
— Тебе никто не мешает продолжать работу. Совсем наоборот. Но пойми, если мы расследование затянем, то концов, возможно, уже не найдем. Так бывает всегда, когда вмешивается пресса. Все хотят нам что-то сообщить, и мы в этих бесчисленных сообщениях утопаем…
— Тем не менее водителя такси я нашел! И непременно найду того таксиста, который участвовал в истории с мадам Мегрэ.
Комиссар снова набил трубку и открыл дверь в комнату инспекторов. Там не было ни души — все занимались делом фламандца и где-то рыскали.
— Словом, вы решились?
— Похоже, что да.
Не заходя в свой кабинет, Мегрэ вышел на улицу и подозвал такси.
— На улицу Тюренна, угол Фран-Буржуа!
От этого адреса, который в отделе называли непрестанно, Мегрэ начинало уже, кажется, тошнить.
* * *
Жители улицы Тюренна, да и всего квартала, никогда еще не получали столько удовольствия, как с той поры, когда было начато следствие по делу Стевельса. Ведь их имена, одно за другим, мелькали теперь в парижских и провинциальных газетах. Стоило какому-нибудь торговцу или ремесленнику зайти в кафе «Великий Тюренн», как он оказывался в окружении сыщиков полиции, а заглянув в кафе «Табак Вогезов», попадал в объятия газетных репортеров. Ближних и дальних соседей переплетчика теперь расспрашивали по десять и двадцать раз о том, что они думают о Стевельсе и Фернанде, как объясняют те или иные их поступки.