— Ничего, пусть вино займет место, отведенное для хлеба, — пробормотал он.
Выпив еще один кувшин вина, он встал, чтобы расплатиться, и подошел к дальнему столу, за которым сидела хозяйка, занятая шитьем.
На полпути он остановился. Его внимание привлекло дубовое резное распятие, висевшее над очагом. Дерево было старо: края креста выщербились и обломились; одна рука сломалась и висела, касаясь раны в боку; на ногах не хватало нескольких пальцев. Лик Спасителя был исцарапан и запачкан копотью и мухами.
Доном Беницио овладела ярость. Какое кощунство!.. выпитое вино ударило в голову.
— Зачем ты держишь Христа над очагом? — спросил он у испуганно взглянувшей на него женщины. — Разве глаза твоих гостей достойны смотреть на Него?
Хозяйка побледнела от страха и не ответила.
Дон Беницио нашел на ком выместить давившую его злобу.
— И ты воображаешь, что заслужила вечное спасение! Скоты в поле святее и чище тебя! Говорю тебе, будешь стонать и мучиться в самом нижнем круге ада!
При упоминании о сатане испуганная женщина сотворила крестное знамение.
Возбужденный винными парами дон Беницио кричал:
— Поверни этот грязный кусок дерева к стене. Избавь Иисуса от гнусного зрелища ваших лиц и вашей подлости.
Женщина колебалась. Дети перестали играть и испуганно смотрели на прелата.
— Поверни Христа к стене или совсем убери отсюда. Тут не место для священных изображений. Поставь осла туда, а на стены повесь козлов — поняла меня? — больших бородатых козлов… чтобы бороды их были так велики, как ваши грехи!
Хозяйка, у которой от страха отнялся язык, покорно влезла на скамью. Христос повернул изъеденную червями спину к посетителям харчевни.
На шум, поднятый священником, собралось несколько человек, столпившихся в дверях. Не смея войти, они жестами и гримасами передавали друг другу свои впечатления.
Дон Беницио расплатился, вышел из харчевни, сел на коня и поскакал. Хозяйка, продолжая дрожать всем телом, подошла к порогу, выглянула вслед и перекрестилась в страхе, словно видела дьявола. Крестьяне, широко раскрыв рты от удивления, смотрели, как черный всадник исчез в клубах пыли на дороге.