– Вот как… – протянула Марина и подумала, что скорей всего молодую женщину сразила болезнь вроде чахотки.
– Так что с 1907 года усадьба пустовала до тех пор, пока генерал вновь не женился, на этот раз уже на Дарье, в девичестве Соловьевой. И вновь в качестве подарка была преподнесена усадьба, а само поместье переименовано в «Дарьино». Вторая жена вела замкнутый образ жизни, в поместье жила уединенно, праздников не устраивала. Но и этот брак просуществовал недолго: на этот раз уже погиб сам генерал в Первую мировую войну. Дарья отдала усадьбу под военный лазарет, в котором же сама не покладая рук работала, за что сыскала народную любовь. После войны на месте лазарета был организован санаторий для детей с костным туберкулезом…
– То есть эта усадьба еще раньше была санаторием? – переспросила Марина. Алексей кивнул:
– Так сказано в Википедии. А во Вторую мировую ее вновь преобразовали в госпиталь. Тогда усадьба и пострадала во время одной из бомбежек. Многие постройки оказались уничтожены, и восстановить их не удалось, только потом, после войны, – основное здание. Затем усадьбе с перерывами случилось побывать и оздоровительной школой, и дачей, куда вывозили на лето детей из ближайшего детдома.
– А что Дарья?
– А о ней почему-то дальше ни слова. Куда девалась, пережила ли революцию, осталась ли в России или сбежала за границу – неизвестно. Я, по крайней мере, не нашел информации.
– Знаешь, мне почему-то кажется, что не была эта Дарья Седова такой уж святой, как ее тут представляют, – сказала Марина. – Не нравится мне ее портрет. Почему-то пугает. Может, попросишь тетю, чтобы она его сняла? Ну, пока мы тут гостим…
– Марин, не начинай, – поморщился Алексей. – С тех пор как мы сюда приехали, тебе все время то что-то не нравится, то пугает. Портрет-то чем тебе помешал? Висит себе и висит.
– Ты не понимаешь!
– Конечно, не понимаю. Чем тебя мог напугать обычный фотопортрет, так, что ты его ночью даже отвернула? Благо тетя об этом не знает.
– Он… – начала Марина и осеклась. Если она перескажет ночные события, Алексей опять ей не поверит и поднимет на смех. Но что-то исходило от изображенной на нем женщины, что-то нехорошее, что чувствовала, похоже, только Марина. С одной стороны, ей казалось, будто эта Дарья с портрета следит за ней, с другой – ощущала некую с ней связь.
– Ты в порядке? – спросил Алексей, глядя на нее поверх очков.
– Да, – рассеянно ответила Марина. – Что там дальше про эту усадьбу?
– С середины восьмидесятых и до начала девяностых она пустовала. В конце девяностых начали ее реставрацию и в девяносто шестом открыли санаторий для детей с проблемами опорно-двигательного аппарата. Но почему-то через два года закрыли, и с тех пор здание пустует.